Мужчин-отеленовцев мало. Но даже они, вели себя слишком заискивающе и шли не по центру, а по краям от улиц.
— Мальчики. Хотите мальчика, сэр? — Услышал Ровальд обрывок речи. Кто-то предлагал нерону, ни разу не взглянувшему на девок, мальчика. Отеленец продавал своих же, зарабатывая этим на жизнь, и здесь это было нормально. Но откровенных оборванцев, попрошаек на улицах не было.
Ровальд дошёл до самого тёмного места, какое нашёл. Здесь, над головой, капало с широких труб, которые тянулись до самых высоких этажей небоскрёбов. Выйдя из под труб, раскрылся самый большой небоскрёб. Административный центр. У него не хватало кусков стены, зато вместо этого был плотный лист железа с заклёпками. Из одной такой расщелины шёл монорельс, по которому выехал поезд, пронёсся над руинами и скрылся за стеной.
Выискивая закуток, в который никто не заглянет, Ровальд понял, что именно тут уже кто-то есть. И в следующем, и в другом. Словно все, имея возможность, прятались от города. Прятаться было от чего.
В глубинах трущоб раздались кричаще-молющие голоса, которые прервались с глухими ударами.
Мир, в котором ничего не хочется менять. Обречённость, которая как воздух, была нормальной и естественной.
Ровальд подошёл к дверям секс-заведения, дождался, когда откроются, и прошмыгнул внутрь.
Поднявшись на второй этаж, поднялся выше. На четвёртом, предпопоследнем, вход преграждал стол с надписью: ремонтные работы. За ним, на ступенях, разбросанный строительный мусор. Поднявшись на пятый, Ровальд увидел комнаты, кровати. Кто-то жил, но при этом, совершенно не обращал внимания на звуки его шагов. Пройдя в самую дальнюю комнату, Ровальд со скрипом уселся на шатающийся табурет и проявился. До полного разряда оставалось две минуты. Успел.
Наблюдая через окно за миром, где сильный давил слабого, Ровальд изучал этот мутированный муравейник. Не выглядывая сильно, лишь немного, составлял общую картину.
Шум очередного выезжающего по монорельсу поезда. Стоны этажами ниже. Среди улиц, периодически, раздавался крик.
Неронов было в десять раз меньше, чем шастающих отеленцев, но даже так. Они заходили куда хотели, делали что хотели, рамки приличия не соблюдали. Кибернетические варвары.
Трудно поверить, что когда-то город был шумной колонией, полной перспектив. Сойти за своего здесь и разузнать всё как следует, он не сможет. Не способен. Гордость, осанка, походка, манера речи, слишком выделяет его на фоне остальных. Так профессионально заискивать, когда тебе плюют в лицо, невозможно. Он обязательно прошляпит то чувство, когда надо остановится, и вобьёт жестяной подбородок в нахальную рожу.