Тем не менее (надо быть справедливым) они вполне укладывались в современниковское направление. Верный ученик Станиславского, Олег постоянно твердил нам о воссоздании на сцене «жизни человеческого духа». Пристальное внимание к «частному человеку», в недавнем прошлом именовавшемуся не иначе как «маленьким винтиком большого государственного механизма», безусловно, содержавшееся в пьесах В. Розова, соответствовало устремлениям Ефремова. В репертуаре раннего «Современника» почти нет классических произведений. Больше всего в эти годы он ценил прямое высказывание, которое могли обеспечить только современные авторы. А если в пьесе существовал «бунт», да еще с высказанной вслух декларацией, она и вовсе воспринималась как откровение… Но что было характерно для всех спектаклей Ефремова – это обязательная декларативность, которая именовалась гражданской позицией. В лексиконе театра слово это стояло на первом месте, и временами ухо уставало от сочетания звуков: «гражданская позиция», «гражданин», «по-граждански», «гражданственность», «не гражданственно»… Ох! Хотелось подчас завопить:
Граждане, послушайте меня!
Гоп со смыком – это буду я.
Ремеслом я выбрал кражу,
Из тюрьмы я не вылажу,
Исправдом скучает без меня.
Так бывает всегда, когда какое-нибудь замечательное понятие или слово стирается, как подошва, стаптывается, как каблук, замусоливается, как рубль алкаша. Но все же – звучавшая как заклинание «гражданственность» по смыслу была в те годы прямой противоположностью другого, не менее затасканного понятия – «партийность». Поскольку искусство считалось частью общепартийного дела, такая замена понятий не могла пройти незамеченной. И нам на это многократно указывали. Но после всего, что нам стало известно о жизни партии, верить в ее светлый, как Христова невеста, облик мы уже не могли. Как говорилось в ходившем тогда анекдоте: «Вы никогда не колебались в линии партии? – Колебался, но вместе с линией партии». Полностью к линии «Современника», его репертуарной политике это отнести нельзя, но в какой-то степени и мы «колебались», вынуждены были «колебаться», точнее, нас «колебали». Но мы сопротивлялись, как могли. А тут еще 25 августа 1959 года в «Советской культуре» было опубликовано открытое письмо коллектива Ачинского драматического театра из Красноярского края к Театру-студии «Современник» с просьбой направлять актеров для постоянной работы к ним, в Ачинский театр. Что за притча? Почему возникло письмо из Богом забытого и черт знает где расположенного городка? С чего бы это Табакова или Квашу отправлять в эту культурную ссылку?