Уже в конце 70-х это утверждение стало казаться смехотворным, но тогда Розов действительно был центром, вокруг которого кипели страсти, за право постановок его пьес сражались театры и режиссеры, о спектаклях выходило множество статей. Достаточно привести статистическую выкладку, и станет понятно, что Кваша говорил абсолютно серьезно. Из 35 пьес, поставленных «Современником» с 1956 по 1970 год, пять было написано Розовым: «Вечно живые», «В поисках радости», «В день свадьбы», «С вечера до полудня», «Традиционный сбор» и одна – сделанная им инсценировка «Обыкновенной истории» по роману И.А. Гончарова. «Вечно живые» шли в трех версиях, дважды возобновленные. А после 70-го, когда Ефремов ушел во МХАТ, «Современник» поставил еще два розовских опуса.
Итак, почти одна шестая часть репертуара – Розов. Любимый (подчеркиваю – любимый) драматург театра Александр Володин, чье пятидесятилетие торжественно и весело, как мы тогда умели, отмечалось в «Современнике», был представлен лишь тремя пьесами: «Пять вечеров», «Старшая сестра» и «Назначение». Очень популярный тогда Василий Аксенов – одной: «Всегда в продаже». Увлекшись столичными авторами, «Современник» проглядел лучшего драматурга 60-х, иркутчанина Александра Вампилова. Его пьеса «Провинциальные анекдоты» будет поставлена молодым Валерием Фокиным с большим опозданием, в середине 70-х…
Жизнь показала, что все пьесы Розова, кроме разве «Вечно живых», – бабочки-однодневки. К ним никогда потом театры не возвращались. Но когда они появлялись из-под пера автора, за них брались, даже хватались лучшие режиссеры: Эфрос, Товстоногов, Ефремов, оспаривая друг у друга «право первой ночи». Часто пьесы Розова шли одновременно в разных московских театрах. «Вечно живые» – у ермоловцев и в «Современнике», «В поисках радости» – у нас в режиссуре Ефремова и в ЦДТ, в постановке Эфроса. И тот и другой ставили «В день свадьбы», Олег – у нас, а Эфрос – в возглавляемом им тогда Театре Ленинского комсомола. В провинции же их играли в сотнях театров, что, как я теперь понимаю, совершенно естественно: это было и маняще, щекочуще остро, и в то же время сравнительно безопасно. Антимещанский писатель, Розов отчасти сам стал вскоре советским мещанином, смотрящим на мир сквозь «розовые очки». Собственно, он всегда держался золотой середины и поднимал злободневную проблему, ловко закругляя к концу пьесы торчащие углы, но для тех, кто, подобно андерсеновско-шварцевской принцессе, был чувствителен ко всякого рода шероховатостям под перинами, даже эта горошина внушала одним – радость приобщения к «острой» проблемности, другим – беспокойство и недовольство. Но проходило время, стихали страсти, пьесы Розова канонизировались, и вот тогда уже к ним не возвращался ни один серьезный режиссер.