– Ну, так как, Сережа? – повторил Сталин.
– Что ты, Иосиф, конечно, конечно, – растерялся Кавтарадзе. – Но ведь я живу в коммуналке и как смогу принять там дорогого гостя? Да и чем я сейчас тебя приму?..
– Так ты не зовешь меня, Сережа, – с грустью отметил Сталин. – Ну, как знаешь…
– Нет, ты меня неправильно понял, Иосиф! Я счастлив тебя позвать, счастлив! Но ты же понимаешь, я живу в коммуналке…
Увидев в глазах Сталина искорки, не предвещавшие, как он знал, ничего хорошего, Сергей Иванович все-таки решился:
– Я прошу тебя быть моим гостем, когда ты захочешь!
– Сейчас, – сказал Сталин.
Дом, где жил Сергей Иванович, находился в двух шагах от Кремля, так что доехали быстро. Большой двор на улице Горького жил своей затрапезной утренней жизнью. Завозились продукты в гастроном, грузчики перетаскивали ящики в ресторан «Арагви». Увидеть в пятом часу утра Сталина, мирно прохаживающегося в сопровождении свиты по двору на улице Горького, – должно было показаться коллективным сном. Один из грузчиков, несущий на голове ящик с сосисками, увидев вождя, замер и вытянул руки по швам, а ящик продолжал каким-то факирским чудом держаться у него на голове.
Было в те времена такое художественное полотно: «Московский рассвет». На мосту или, уж не помню, может, на набережной двое в длиннополых буденновских шинелях – Сталин и первый маршал Ворошилов. Сюжет – Сталин, Кавтарадзе и грузчик с сосисками на голове – вполне был достоин кисти Айвазовского, как сказал бы чеховский Вафля. И уж тем более – кисти Бродского или Александра Герасимова. Полусонный лифтер Сережа, тезка Сергея Ивановича, отперев дверь парадного и не обратив на вошедших никакого внимания, начал брюзжать по общей привычке всех лифтеров:
– Ходют тут с утра пораньше, не спится им…
– Сережа, опомнись! Не узнаешь разве?
Приглядевшись и заодно ополоумев, лифтер лихо отдал честь, вскинув ладонь к несуществующей фуражке:
– Так точно, узнал! Здравия желаю, Великий Вождь товарищ Сталин!
Позвонили. Софья Абрамовна сама открыть не успела, так как с трудом наконец уснула под утро, приняв снотворное. В квартире жили еще студент и чокнутая соседка, которая смертельно боялась краж и потому держала при себе овчарку.
– Кто там?!
– Откройте, Нина Ивановна, свои.
Нина Ивановна в ночном халате осторожно открыла дверь, держа собаку на поводке. Тупо посмотрела, не здороваясь, секунду-другую и, ни слова не сказав, ушла в свою комнату, таща за собой овчарку.
На следующий день она рассказывала соседям во дворе:
– Этот грузин Кавтарадзе совсем с ума сошел: приходит ночью пьяный, а перед собой держит портрет Сталина…