После спектакля «Вечно живые», который Гассман у нас смотрел, устраиваем в фойе импровизированный банкет в его честь. Меня, сыгравшего Гамлета в Москве, шутя представляют ему, Гамлету итальянскому: «А это наш советский Витторио Гассман». Он подарил мне на память свою фотографию с черепом Йорика. Храню ее как воспоминание о том веселом вечере.
«Наш советский Витторио Гассман…» Боже, как грустно и стыдно даже записывать это на бумаге. Что сделано?! Ничего! Как вспомню хотя бы американскую картину Роберта Олтмена «Свадьба» с Гассманом в одной из главных ролей! А его «Запах женщины»! А «Терраса» Этторе Сколы!
Итак, он:
– Давайте сыграем в «петушки». Ну вот хотя бы ты. Ты играл Гамлета, я играл Гамлета. Сегодня я тебя на сцене видел. Выходи в круг!
Гляжу на его мощную фигуру – Гассман на голову выше меня и раза в два шире в плечах – и со смехом:
– Но, сеньор, но, ай эм сорри. Хрен тебе, Гассман. Вы обознались. Ваших нет…
Все смеются. Гассман заводит других. Один смельчак все же находится – Эмка Левин, артист, черный, как Гассман, и такого же роста, к тому же лет на двадцать моложе итальянца. И вот уже, скрестив руки, прыгают на одной ноге «петухи», маневрируя в центре круга, который мы все образовали. Мы, болельщики, подбадриваем своего Эмку. Он, верткий, быстрый, то так, то эдак пытается подобраться к противнику и толкнуть плечом, сбить с ног. Гассман, наоборот, прыгает экономно, как опытный боксер. Не суетится. И вдруг – обманный финт, еще финт. Мы не успеваем ничего сообразить, как видим буквально летящую фигуру Эмки, которая вышиблена далеко за пределы широкого круга. Бедный наш «петух» лежит на полу, из носа течет «клюква». Да еще, прошибая круг, он задел и повалил на скользкий лакированный паркет двух болельщиков!.. Крики, смех! Гассман, конечно, доволен. По справедливости аплодируем ему. Он комически раскланивается. И снова – разговоры, выпивка, смех, радость!
В ноябре 1962 года небольшой компанией в одном из кабинетов ресторана «Арагви» принимаем Роже Планшона после «Трех мушкетеров», сыгранных на сцене ЦТСА. Я написал тогда маленькую заметку об этом его спектакле в «Комсомольскую правду». Переводчицей – моя мать, прекрасно говорящая по-французски. Хвастаюсь, что у меня дети, на днях родился сын Кирилл. Пьем и за детей. Планшон старше меня, но еще тоже молод. Внешне напоминает Д.Д. Шостаковича. Худой, светловолосый, в очках. Весел, доволен успехом «Мушкетеров», успехом Марсельского театра, который тогда возглавлял, приемом москвичей. Говорит о своих «Мушкетерах»: