Но все-таки основной причиной, по которой церковь в синодальный период (с 1700 по 1917 год) допускала развод, становится прелюбодеяние, причем не только жены, но и мужа (раньше муж отделывался епитимьей). Практическая невозможность разойтись по любой другой причине, кроме прелюбодеяния, толкала супругов на необходимость выслеживать друг друга и поливать грязью. Этого порой не могли избежать даже самые достойные в других отношениях люди.
Так, знаменитый полководец Александр Суворов в челобитной, которую он подал в духовную консисторию, писал о жене, что «…сперва оная Варвара, отлучась своевольно от меня, употребляла тогда развратные и соблазнительные обхождения, неприличные чести ее», что, «презрев закон христианский и страх Божий, предалась неистовым беззакониям явно с двоюродным племянником моим С.‐Петербургского полка премьер-майором Николаем Сергеевым сыном Суворовым, таскаясь днем и ночью, под видом якобы прогуливания, без служителей, а с одним означенным племянником одна по дворам, пустым садам и другим глухим местам…».
Консистория не сочла прогулки женщины, даже и по глухим местам, в присутствии родственника достаточным основанием для развода. Но Суворов с присущим ему напором продолжал бомбардировать святых отцов подробными описаниями «бесчинств» своей супруги. В разводе ему все-таки было отказано. Тогда полководец попросту отослал от себя свою супругу с сыном, которого он отказался признать своим. Дочь, которую отец все-таки признал, была определена им в Смольный институт с категорическим запретом на общение с матерью.
Варвара Ивановна многие годы жила в крайней бедности (Суворов выделил ей на содержание сына 1200 рублей в год). Она писала мужу: «Не имея дома, экипажа, услуги, …живу у брата… И так рассуди милостиво: при дряхлости и старости каково мне прискорбно не иметь себе пристанища верного и скитаться по чужим углам». На «дряхлость и старость» сорокапятилетняя супруга полководца жаловалась, по-видимому, преждевременно, но проблемы у нее действительно были — она просила мужа о материальной помощи (22 тысячи рублей на погашение долгов; для сравнения — годовой оклад полного генерала в екатерининские времена составлял около 4200 рублей), а также о том, чтобы он разрешил ей общаться с дочерью. Однако Александр Васильевич отказал жене, и только вмешательство Павла I привело к тому, что этот весьма небедный человек, имевший 50 тысяч рублей ежегодного оброка, согласился выплачивать супруге пенсию в размере 8 тысяч рублей в год.
Но если бы официальный развод Суворовых состоялся, положение его супруги могло бы стать еще хуже. После развода виновной стороне не только запрещалось вступать в повторный брак — разрушитель семейных уз мог понести и дополнительную кару в зависимости от своей вины и социального положения. Это могла быть насильственная отсылка к родителям, пострижение в монастырь, наказание плетьми…