Екатерина рассказывает, как любовь к мирским удовольствиям надолго заслонила от нее милость Божью, пока она наконец-то не прозрела и не обратилась к Нему. Она пишет со свирепой самокритичной религиозностью, похожей на «исповеди» и «плачи» того времени. «Стенание грешницы» вполне могло вызвать подозрения окружавших королеву традиционалистов, поскольку ее вера в спасение приходит через личные отношения с Христом и изучение Библии, а не через обряды официальной Церкви. Однако — и это весьма существенно — в книге вообще ничего не говорится против мессы да и в принципе не упоминается о пресуществлении.
Написание подобного рода богословских трактатов в то время вообще было делом рискованным, хотя зимой 1545/46 года Генрих предпринял новый радикальный шаг против старой религии и упразднил часовни, где служились заупокойные службы, правда этот шаг король, вероятно, предпринял в первую очередь из соображений финансового характера, желая присвоить пожертвования верующих, поскольку казна сильно нуждалась в деньгах. Однако в первые месяцы 1546 года обычно присущая Екатерине осторожность как будто совсем ее покинула: она публично поддерживала протестантов и, если верить Фоксу, открыто спорила о религии с королем.
Как отмечает Фокс, «сильно занедужив, Генрих прекращал свой обычай приходить к королеве, и потому она была вынуждена сама навещать супруга — или после ужина, или после завтрака». Это, конечно, относится к марту-апрелю 1546 года (хотя большинство авторитетных историков датируют запись месяцем позже), поскольку то был единственный период до осени, когда Генрих серьезно болел. Фокс сообщает нам, что Екатерина просвещала короля в вопросах религии и однажды имела неосторожность сделать это в присутствии епископа Стивена Гардинера, лидера консерваторов, который, все в тот же критический месяц март, вернулся из долгого посольства за границей и быстро получил доступ к королевским ушам. Гардинер, согласно Фоксу, впоследствии сказал его величеству: «Ох, не пристало королю выслушивать такие дерзкие слова от своих подданных. Я уж не говорю о том, сколь опасны и рискованны религиозные воззрения, излагаемые королевой и так упрямо ею отстаиваемые, ибо сие не только подрывает государственную политику, но и учит народ, что все должно быть общим. Нет, не дело это. И как бы эти еретики ни маскировались и ни перекрашивались, их взгляды всегда были и остаются поистине гнусными, а для монархов — столь опасными… что они по закону заслуживают смерти».
Именно тогда, если верить «Книге мучеников», Гардинер убедил короля начать поиски еретиков в окружении королевы, а также открыть охоту на них по всей стране, изрядно напугав Генриха среди прочего упоминанием об анабаптистах, хотя воззрения Екатерины Парр (равно как и самого Фокса) были весьма далеки от анабаптизма.