Поздней ночью, когда жена дровосека и ее дар небес крепко спали, вернулся в избушку бедный дровосек, с ног валясь от усталости после долгого дня работы на благо общества. От хлопка двери и звука шагов маленький товар проснулся и, вновь ощутив неутоленный голод, тотчас заплакал.
– Это что еще такое? – взревел бедный дровосек.
– Ребенок, – сказала жена дровосека и встала со своим маленьким свертком в руках.
– Что это еще за ребенок?
– Радость моей жизни, – отвечала жена дровосека, не моргнув и не дрогнув.
– Что-что?
– Мне его подарили боги поезда.
– Боги поезда?!
– Чтобы он стал моей дорогой деткой, которой у меня никогда не было.
Тут бедный дровосек выхватил маленький товар из рук жены, отчего, как ни странно, стихли крики и плач младенца, который тотчас вцепился своими жадными ручками в бороду бедного дровосека и немедленно попытался ее пососать.
– Разве ты не знаешь, что это за ребенок? Разве не знаешь?
И он бросил младенца на кровать, брезгливо, как бросают в помойку кусок протухшего мяса.
– Он смердит! Разве ты не знаешь, какой он породы?
– Я знаю, что это мой маленький ангелочек, – гнула свое жена дровосека, снова взяв ребенка на руки. – И станет твоим тоже, если ты захочешь.
– Он не может быть ни моим, ни твоим ангелочком! Это отродье проклятой расы! Родители выбросили его из поезда в снег, потому что они из породы бессердечных!
– Нет-нет-нет! Это боги поезда мне его послали в дар!
– Ты заговариваешься, старая. Когда он вырастет, будет как они, бессердечным!
– Нет, если мы его вырастим.
– А чем ты будешь его кормить?
– Он такой маленький, давеча я дала ему пососать палец, и этого хватило, чтобы унять его голод.
– Разве ты не знаешь, что запрещается под страхом смертной казни прятать у себя бессердечных? Они убили Бога.
– Не он, не он! Он такой маленький.
– Они убили Бога, и все они воры.
– Слава Богу, здесь у нас красть нечего. А скоро, если ты позволишь, он будет помогать мне собирать хворост в лесу.
– Если его найдут в нашем доме, нас поставят к стенке.
– Кто узнает?
– Другие дровосеки донесут на нас охотникам за бессердечными.
– Нет, нет, я скажу, что это мой ребенок, что я наконец понесла от твоих трудов.
– И разрешилась на старости лет младенцем весом пятнадцать фунтов?
– Поначалу не будем выпускать его из дома.