Елена вернулась и села за стол. Этим вечером она особенно напоминала Лорелею: вся состояла из изгибов и волн.
— Нам скоро надо будет встретиться с моей подругой, — сказала она, — в ресторане недалеко отсюда.
Райан поднял бровь.
— Уже уходите?
— Да, на встречу с Мелетой, — ответила Елена. — Слышал о ней? Она одна из главных звезд греческой лесбийской поэзии.
Райан сказал, что сильно вымотался и, скорее всего, покинет нас. Вчера он поздно лег, как он уже сказал. Он вернулся к себе в квартиру в три часа ночи и обнаружил повсюду каких-то летающих тварей, похожих на скарабеев, которых ему пришлось перебить ботинком. Кто-то — не он — оставил свет включенным, а окно открытым. Он поразился тому, с какой легкостью истребил этих гадов: в молодости он бы сдрейфил. С появлением детей волей-неволей становишься смелым, сказал он. Или просто перестаешь себя сдерживать. Особенно он почувствовал это накануне в компании двадцатилетних. Он и забыл, насколько они скованы физически.
Быстро сгущались горячие сумерки, и вскоре на узкой улочке совсем стемнело. Мужчина в походных ботинках и его жена ушли. У Райана зазвонил телефон, и он поднял трубку, показав нам фотографию веселого беззубого ребенка, пульсирующую на экране. Наверное, ложится спать, сказал он; еще увидимся. Он встал, помахал рукой и отправился вниз по склону, разговаривая. Елена расплатилась по счету рабочей кредиткой — она работает редактором в издательстве, и поэтому, строго говоря, нашу встречу можно считать деловой, сказала она, — и мы двинулись на свет и шум большой улицы. Она легко и быстро шагала рядом со мной в своих босоножках на высоком каблуке; на ней было темно-золотое вязаное платье прямого силуэта под цвет длинных волнистых волос. Все без исключения мужчины оборачивались на нее. Мы пересекли площадь Колонаки, теперь уже пустынную, не считая пары темных фигур, свернувшихся на скамьях. На одной из невысоких бетонных перегородок сидела женщина со странными брызгами засохшей грязи на ногах и ела крекеры из пачки. Рядом с ней стоял мальчик и смотрел на шоколадные батончики в окне киоска. Мы прошли по переулку и вышли на маленькую шумную площадь, все четыре стороны которой занимали террасы ресторанов, битком набитые людьми с ярко сияющими в электрическом свете лицами. Жара, шум и пятна света в темноте создавали будоражащую атмосферу, как постоянно накатывающая на берег волна, и, хотя рестораны выглядели совершенно одинаково, Елена решительно остановилась у одного из них, миновав несколько таких же. Нам сюда, произнесла она; Мелета сказала, что займет столик и будет ее ждать. Лавируя, Елена прошла между столиками и заговорила с официантом, который стоял на террасе с неумолимым видом, как полицейский, и покачал головой в ответ на ее слова.