А еще я увидел два светящихся столба рядом с Монументом. И внутри этих столбов недвижно застыли две фигуры – Фыф и Томпсон.
– Нет, – покачал я головой. – Мне ничего не нужно. Я их привел. У них желания… были.
Лесник кивнул.
– Потому он тебя и не тронул, что желания для себя у тебя нет…
– Кого ты хочешь обвести вокруг пальца, старик, – перебил я его. – Монумент тут ни при чем. Все, что он умеет, – это исполнять желания. Возможно, ты что-то правильно попросил у него, и он дал тебе великую силу. Это не он, это ты моих друзей обездвижил зачем-то. И «мусорщиков» в коридорах Зоны ты убиваешь своим штыком, мгновенно перемещаясь на любые расстояния. И нас сюда тоже ты перенес для чего-то.
– А хоть бы и так, – пожал плечами лесник. – Я охраняю Монумент от всякой нечисти, а он мне за это силу дает. Харон вот типа тоже его охранял со своей группировкой, а толку? Постоянно кто-то из сталкеров сюда прорывался со своими дурацкими желаниями. Со мной же такого никогда не будет. Так-то, молодь зеленая.
Он самодовольно ухмыльнулся в густые усы, колыхнувшиеся от его ухмылки неестественной рваной волной.
– А мы тебе тогда зачем? – поинтересовался я. – Вижу, что трупов возле Монумента значительно прибавилось. Почему мы не в их числе?
– Возможно, потому, что знаю я тебя, сталкер, – пожал плечами сторож самой известной аномалии Зоны, сам ставший разумной аномалией. – Ты у Монумента никогда ничего для себя не просил, и за это я тебя уважаю. А сейчас просто интересно стало, зачем ты сюда снова притащился и этих двух мутов с собой приволок.
– Ясно, – кивнул я. – Значит, ты стал прокладкой между Монументом и теми, кто к нему идет за исполнением желаний. А по какому праву, старик, ты решаешь, кому жить, а кому умирать? Причем, судя по количеству трупов, твое решение всегда очевидно – я смотрю, во время твоей добровольной вахты никто из тех, кто добрался до этого зала, ничего попросить не успел. Ты их убил раньше.
Лицо лесника слегка перекосило – хотя, возможно, это была лишь очередная помеха.
– Да, убил, – ледяным голосом произнес он. – По праву того, кто чистит Зону от всяких тварей. В том числе и двуногих, не думающих ни о чем, кроме того, как набить свою ненасытную утробу.
– Хорошо, старик, – кивнул я. – У тебя свой закон, и ты имеешь на это право. Но не думал ли ты, что, отнимая жизни тех, кто дошел до Монумента, ты нарушаешь его закон?
Лесник усмехнулся.
– Монумент сделал меня всесильным, и это не случайно. Значит, его устраивает то, как я оберегаю его.
– В таком случае вы оба нарушаете закон Зоны, – сказал я. – Ты же помнишь: нельзя менять ничего из того, что заведено Зоной. Рано или поздно люди узнают, что Монумент теперь не Машина желаний, а Машина смерти, – и легенда исчезнет.