– Бегом! – выпалил я.
И мы рванули по шоссе, стараясь не наступать на дыры в растрескавшемся и частично рассыпавшемся асфальте, ибо перелом ноги нам сейчас был бы очень некстати.
Нам почти удалось пробежать мимо Чистогаловки…
При этом слово «почти» – ключевое.
Потому что из-за крайней хаты, стоящей возле околицы, вышли они.
Те, ради кого мы – и я, и Джек Томпсон – не задумываясь отдали бы свои жизни.
Рут.
Настя.
Фыф.
Рудик.
Харон.
И еще одна незнакомая мне женщина, держащая за руку маленькую девочку.
Все мои друзья выглядели реально, такими, какими я помнил их все это время…
Они медленно шли навстречу нам.
Рут и Настя улыбались. Их лица светились счастьем долгожданной встречи.
Рудик ухмылялся, мол, видишь, я же говорил, что мы встретимся.
Харон был как всегда бесстрастен, лишь рукой махнул, поприветствовал.
Фыф – как всегда слегка сентиментальный – растопырил лапы, сейчас обниматься побежит…
А незнакомая женщина замерла на месте, глядя на Томпсона большими глазами, в которых плескалось море искренней нерастраченной любви…
– Не может быть, – прошептал Джек, опуская автомат. – Не верю…
Он говорил, что не верит, а сам уже шагнул к своей жене – понятное дело, кто бы это мог еще быть среди мертвецов, которые никак не могли быть живыми.
Я думал об этом, но рациональные мысли были блеклыми, словно призраки старых, полузабытых воспоминаний. Плоские такие мысли, не влияющие ни на что, почти полностью поглощенные приливом радости, неподдельного восторга, накрывшего меня при встрече с друзьями…
Почти полностью поглощенные…
Почти…
Усилием воли я зацепился за это короткое слово, как утопающий хватается за соломинку, – и сумел вытянуть свое сознание, уже практически утонувшее под горячей волной ликования…
А они подходили все ближе и ближе, я уже мог разглядеть слезинку на щеке Рут, которая протягивала ко мне руки…
– Я тоже не верю, Джек, – сказал я.
И длинной очередью перечеркнул тех, за кого мы оба – я и американский полицейский – готовы были убить кого угодно.
Автомат трясся в моих руках, словно разъяренный зверь, а я орал что-то невразумительное, захлебываясь собственным воплем, потому что это неправильно, когда ты убиваешь тех, кого любишь, – ведь как можно быть уверенным, что я не ошибся и что Зона не возродила их для того, чтобы я обрел наконец свое навсегда потерянное счастье?..
И тут я увидел, как Томпсон отлетел в сторону, словно его ураганом снесло, – и ощутил страшный удар в грудь, который отбросил меня на несколько шагов назад.
Я рухнул спиной на асфальт, хрипя и силясь протолкнуть хоть немного воздуха в смятые легкие. Перед глазами плавали черные пятна, но я все-таки смог рассмотреть стоящую на шоссе тварь.