— Проезжай немного дальше, — подсказал Фома. — Да, нормально. Развернись.
Я выполнил распоряжение, и младший сержант приник к пулемёту, оценивая сектор обстрела, а Гриша всё так же молча высвободил из креплений противотанковое ружьё и потопал с ним к специально обустроенной стрелковой позиции метрах в тридцати от нас.
Меня ощутимо штормило, и первым делом я снял куртку, которую сегодня предпочёл плащу, аккуратно свернул её и уложил на запасное колесо, затем поменял танковый шлем на панаму и несколькими размеренными вдохами вогнал себя в лёгкий транс, чтобы равномерно распределить по организму словно бы загустевшую сверхэнергию.
— Ты в порядке? — спросил Фома.
— Да, отпустило, — сказал я и принялся следить за действиями санитаров, попутно протирая мотоциклетные очки. Бригада медиков развела пятёрку подопечных в больничных пижамах по полянке и рассадила их подальше друг от друга. Судя по всему, чувствовали те себя не лучшим образом, но помощь покуда никому не требовалась.
Я хоть и оклемался, в голове продолжало противно звенеть, поэтому тоже опустился на землю, укрывшись от солнцепёка в тени куста. Фома достал из вещмешка арбуз килограммов на восемь, подошёл и устроился рядом.
— Ну чисто пикник! — улыбнулся он, вытянул из-за голенища сапога нож и взрезал хрустнувший под напором лезвия полосатый бок. — Угощайся!
Отказываться не стал и о своём решении не пожалел. Арбуз оказался сахарным, чрезвычайно сочным и сладким; вокруг немедленно принялись кружить осы.
— Это нормально? — указал я на них, а после того, как пулемётчик отмахнулся, спросил: — И зачем мы здесь?
— Сопроводили на место и доставили на позицию стрелка, теперь контролируем ситуацию, — перечислил Фома, потом вздохнул и уточнил: — Не в курсе, что ли, как подстройка проходит? Люди впервые осознанно в резонанс входить станут, а это не всегда гладко проходит. Точнее войти-то как раз не проблема, а вот самостоятельно прервать транс куда сложнее. Ну а когда оператора переполняет энергия…
— Он взрывается? — предположил я, припомнив разлетевшуюся на куски голову черноволосой барышни.
— Это в идеале, — вздохнул пулемётчик. — Чаще вразнос идут и такое творят — в кошмаре не привидится. Но! Заруби себе на носу: пока глаза у оператора белым огнём не засветились, мы не вмешиваемся. Ну а если засветились — всё, баста! Терминальная стадия поражения сверхэнергией, мозги уже спеклись. Тогда Гриша в дело вступит.
— А мы?
— А мы на подхвате. Спасение, эвакуация, наблюдение, — пояснил Фома и вздохнул. — Хотя при самом паршивом раскладе ликвидация тоже на нас. Но обычно без осложнений проходит.