Иногда я жалела, что Мет-астис и Тёмный Сокол не убили меня. Иногда, не в силах больше терпеть, я оттягивала свой шарф из мешковины и чесала татуировки на шее. Ногтями я расцарапывала кожу до крови. Интересно, что произошло бы, если б я процарапала глубже? Если б мне удалось… Нет, не лезь туда. Не сейчас.
Один из сигилов зачесался – на этот раз сильнее обычного. Я нагнулась, зачерпнула немного грязи и приложила к шее, надеясь уменьшить зуд, но это не помогло. Когда палец коснулся второго сигила, я ощутила покалывание. Секундой позже заныло в животе – словно моё одиночество превратилось в болезнь, пожирающую меня изнутри.
Подобное ощущение возникало не в первый раз, но раньше оно никогда не было таким сильным. Я будто бы… заблудилась в пустыне. Ты не знаешь, куда идти, но чувствуешь, что кто-то наблюдает за тобой.
– Да, – сказал жужжащий язвительный голос в моей голове.
Меня замутило ещё сильнее и стошнило всем, что я съела.
«Пожалуйста, – подумала я, уповая, что боги, которым молятся здешние люди, слышат меня, – пожалуйста, остановите это».
– Я хотел на тебя посмотреть. Думал, ты уже будешь мертва.
Звук был такой, словно сотни пчёл забрались ко мне в уши, дрались друг с другом и всаживали в меня свои жала. Но я всё равно узнала голос.
– Тёмный Сокол…
– Знаешь ли, это не моё имя. Учитель даёт нам прозвища, отправляя на задания. Так мы можем делать то, что должны. Когда мы вернёмся домой, к своим семьям, будет считаться, что все эти деяния мы совершили, будучи не собой, а солдатами, действующими от имени своего народа.
Я медленно и глубоко дышала, пытаясь хоть немного унять тошноту.
– Как же тебя зовут на самом деле?
Пчёлы в ушах задрожали от смеха.
– И что ты будешь делать с моим именем, медек? Отдашь его демону, чтобы он явился ко мне во сне?
– Я видела много жутких вещей, – безмолвно ответила я ему, – но лишь один раз действительно встретила настоящего демона. Хочешь увидеть его лицо?
Я представила Сокола – его худощавую фигуру и широкие плечи. Лицо, настолько идеально вылепленное, словно скульптор сделал из лучшего мрамора воплощение героизма.
– Ты насмехаешься надо мной? – теперь в жужжании слышалось недовольство.
Тогда я вообразила его лицо ещё чётче. Волевую челюсть, строгий лоб. Взгляд говорил о долге и чести, но в глубине глаз плескалась тревога из-за того, что он сотворил…
– Довольно. Ты оскорбляешь меня, медекская девчонка.
– Я показываю, как выглядит настоящий демон, Сокол. Это не Мет-астис. Не просто мерзкий старик, не способный даже разглядеть зло в своих поступках. Это красивый парень, полный надежд и возвышенных идеалов, который убивает целые семьи. Убивает детей. И говорит себе, что этого требует война… хотя она кончилась триста лет назад. Ты чудовище, Сокол. Не я. Не мой народ. Ты.