— Отходим! Отходим!
Сам Ворошилов со своей свитой возглавил поспешное отступление, больше похожее на паническое бегство, вздымая клубы пыли. Он уже понимал, что сражение проиграно и оставил свою Великую армию из рабочих и крестьян умирать. Единственная надежда для этих людей заключалась или в том, чтобы спастись бегством, или умереть быстрой и легкой смертью. Страх оказался заразителен. Кругом царила страшная паника, распространявшаяся по плотной толпе как степной пожар жарким летом и красная пехота, перед лицом поражения и смерти, резво бежала по степи, иногда даже обгоняя конницу. Лишь только запахнет жареным, как большевики готовы бежать прочь, как куры безголовые, только бы свои жалкие жизни спасти.
Тех бегущих, кого казакам удавалось настигнуть, попросту безжалостно изрубали на куски, одного за другим. Слишком поздно они поняли, что обрекли себя на верную смерть. Впору тут воскликнуть: «Какое страшное самоубийство!» Теперь задачей донских повстанцев, ревущих от ярости было добить противника, истребив всех, вплоть до последнего человека. Несколько раскочегаренных эшелонов на всех парах уносили свои побитые пулями и осколками вагоны вперед, под прикрытие действующего где-то в авангарде эрзац-бронепоезда. Красные знамена, объединившие против нас целую нацию, охваченные ужасом беглецы просто во множестве побросали на землю. Потери колоссальные. Похоже, Бог в этот страшный день оказался на нашей стороне. Это был день скорби и печали для Советской Украины. История, казалось, поворачивалась на 360 градусов. Одним могучим ударом генерал Фицхелауров уничтожил большую часть армии этого новейшего государства и его лидеров. Поставил им детский мат в два хода.
Уцелевшим кровавые остаткам великих армий большевиков, этим мерзким клубкам пороков, совсем еще недавно реявшим на пике могущества, а теперь подобным дворняжкам с консервной банкой на хвосте, все же удалось с боями пробиться дальше на восток, сметая все, что осмелилось преградить им дорогу, на соединение с Морозовским отрядом красных, что поставило северные партизанские войска генерала Мамонтова в весьма критическое положение, вынудив их отбиваться сразу на две стороны. Хотя Мамонтов волк еще тот, самыми отмороженными у нас считались "лорды Пограничья" — а генерал был как раз из тех мест.
Но дело обстояло там неважно. Помрачневшие большевики, оправившись от разгрома, мечтали о реванше. И шанс у них был неплохой. Мобилизовав все мужское население до 55 лет включительно, донские партизаны, солдаты до мозга костей, сумели собрать для обороны западных станиц всего 4 тысячи человек. Маленький отряд смертников! Спартанцы на Фермопилах! Нам нужен каждый, кто сумеет держать в руках оружие. Лишь тысяча из них было вооружена огнестрельным оружием: винтовками, охотничьими ружьями и дробовиками.