Конечно все это было шито белыми нитками, но я же по долгу службы и расследовал все эти дела. «Что разрешено Юпитеру, не дозволено быку». Только теперь я выступаю в роли Юпитера! Естественно, я постарался создать крепкую версию, подкрепленную фактами и свидетельскими показаниями, что во всем виноваты или большевики, переодетые под Добровольцев, или же Добровольцы, которые в душе симпатизируют большевизму. Что пнем по сове, что сову об пень — разница не велика. Когда же я стал на этом примере всех вокруг горячо убеждать, что Деникин и сам главный законспирированный агент большевиков на юге, то Краснов и его окружения стали испытывать горячее желание заткнуть мне рот.
Мне официально заявили, что я заблуждаюсь, что это — плод моей фантазии и больного воображения, выдумки и необоснованные поклепы на Добровольческое командование. А мне только этого и надо было. Мне надоело чувствовать себя идиотом. Пусть идиотами чувствуют себя другие… Сделав вид что оскорблен до глубины души подобным недоверием родного командования, я попросил освободить меня от обязанностей начальника штаба Донской армии и отправить на Царицынский фронт, к генералу Мамонтову. В качестве представителя ставки, с правом решающего голоса. В обмен на это, я обещал взять Царицын — эту мрачную цитадель большевизма. Мою просьбу удовлетворили, так как потери у донцов в офицерском составе были огромны. Всё верно, такие теперь времена, мать их ити.
Так что еще через пару дней я передал свои дела дежурному генералу Донской армии генералу Бондареву и своему заместителю Кислову и стал готовится к отъезду. Пришлось немало потрудится, чтобы после моего ухода у этих господ не осталось бы оснований обвинить меня хоть в чем-то серьезном. Нет, в том, что такое желание у них появится, я даже не сомневался. Но для того чтобы это желание воплотилось в опасных для меня действиях, им придется очень и очень постараться.
В банках на этот раз мы помимо бумаги и серебра забрали чуть больше тонны золота. Кроме того, калмыцкий старейшина Убаши согласился проинвестировать в мою операцию еще 100 кг драгоценного металла (я обещал вернуть ему 150 кг). Кроме того, мной было накоплено и извлечено из захоронок почти 230 кг золота, из личных запасов. В Сальских степях сиротливо оставалась лежать в земле всего одна закладка на черный день из 10 кг золота с первосортными камешками. Каждый грамм добытого золота у меня в голове уже давно был расписан и будет потрачен на благо России и немножко для моего. Калмыцкая и моя доля уже давно и заблаговременно были доставлены, и хранилась в Заплавах. Этот ценный груз и охранявших его бойцов мой поезд, отправляющийся на север, должен был подобрать на ж/д станции Персиановка. Там сейчас кипит коловращение жизни из-за развернутого лагеря подготовки солдат Постоянной Армии. Люди постоянно приезжают и убывают. С собой я забираю всех своих людей, даже китайцев, мне верные люди под Царицыном пригодятся.