Теперь мы раздавим "товарищей", как яйцо. И тогда многие племена и орды "красных дикарей" крепко задумаются, стоит ли им продолжать выступать против нас.
Все запланированное прошло как по маслу. Это красные — ленивые ублюдки из той породы, которая не видит дальше донышка своей кружки с самогоном. В полдень, при первых взрывах со всех сторон на большой скорости с оглушающим гиком в город ринулись знаменитые тачанки, в которые были впряжены упитанные и красивые кони и Мамонтовские кавалерийские отряды. Одновременно, по всему городу, бешено, на расплав стволов, задолбили пулемёты, спрятанные под стогами сена и зазвучали выстрелы наших краснокитайцев из калмыков и китайских наемников.
После серии взрывов, нанесших красноармейцам большие потери и посеявшие панику (а испуганный враг уже наполовину разбит), заработала казачья артиллерия и пошли в бой пехотные полки. Для красных, испугавшихся подобно зайцам, это стало катастрофой. Это был не бой, а бойня. То был Судный день огня и страданий. Паника быстро перешла в полный разгром, красные части всюду терпели поражение. Стреляли как снаружи, так и изнутри, отовсюду раздавались громкие возгласы о предательстве. На улице раздавался топот лошадей, слышны были пулеметные очереди, гул пушек и одиночные винтовочные выстрелы.
Армия генерала Мамонтова обстреливала с высот город, а наши диверсанты подавляли с тыла артиллерию противника. Бронепоезда большевиков не вышли из депо, а броневые автомобили в своем большинстве не покинули гаражей. Снаряды попадали в магазины, в частные дома и вызывали пожары. Началась кутерьма, беготня, суматоха… Город, атакованный с десяти точек с невероятной отвагой, был захвачен. Мы раздавили ублюдков. Им конец. Казаки с красногвардейцами расправлялись беспощадно. Красное зарево полыхало по всему небу, по соседству строчили пулеметы, слышен был множественный визг винтовочных пуль. Обескураженные красные армии бросились в панике отступать на север и на юг, пытаясь спастись, а в город входила казачья армия генерала Мамонтова.
Когда еще стрельба продолжалась, я повел наш "золотой конвой" в порт. Времени терять совершенно не хотелось. Большевиков все равно намного больше, чем казаков, и как только они успокоятся, то смогут легко отбить город обратно.
По тихим переулкам я пробирался к порту, и видел, что "сознательные рабочие" вовсе не хотели сражаться с нами, напротив, воспользовавшись падением Советской власти, пролетариат первым делом бросился грабить магазины и военные вещевые и продовольственные склады. Пока казаки продолжали гнать из города красноармейцев, простой народ не терялся. Многие магазины и склады уже догорали, а возле них были навалены огромные кучи спасенных от пожара вещей: пальто, мужские и женские платья, каракулевые и котиковые шапки, кипы разных тканей, ботинки и калоши.