Наши замаскированные камеры — обычные оптические прицелы с функцией ночного видения — смотрели на захватчиков, которые, собравшись возле стены, тут же рассыпались по участку, окружая дом со всех сторон.
Новые бойцы не появлялись.
— Примерно тридцать человек, — прикинул Даунинг, — оружие разное, но в основном легкие автоматические винтовки. Ни ручных гранат, ни огнеметов я не вижу, значит готовятся действовать ювелирно. Погибнут только те, кто должен погибнуть.
Все, кроме Брэда, подумал я, но промолчал.
— И приборы ночного видения, того же типа, что и у меня. Это, ребята, опытные ветераны, хуже противника не придумаешь.
— Их так много, — выдавил Ларсен. Судя по голосу, он дрожал. — Может, мины активируем?
— Это сценарий номер два, — ответил Даунинг, легко постукивая пальцами по столешнице возле клавиатуры, — а что это означает, Ларсен?
Ларсен сглотнул — с бульканьем, какое издает бутылка.
— Что мины и самострельные ружья активируются только после нападения, — прошептал он.
— Вот именно. Чанг?
— Да, — подал голос Чанг.
Он отлучался проверить, все ли женщины и дети укрылись в убежище, и только что вернулся.
— Когда сработают мины и самострельные ружья, включаешь ток в стене. Сбежать отсюда никто не должен.
— Ясно.
— Адамс, отвечаешь за дрон и докладываешь обстановку.
— Принято. — Военный полужаргон я уже освоил.
— Ларсен, пулеметы готовы, так?
— Ага. — Ларсен уселся удобнее и потянулся к пульту управления.
Всем нам хотелось выглядеть храбрее, чем мы были на самом деле. И в то же время, по-моему, все мы отчасти радовались: то, к чему мы готовились и на что настраивались, наконец-то происходит.
— Отлично, значит, сценарий два. Когда они двигаются, я начинаю обратный отсчет с трех, дохожу до нуля — и активируем. Вопросы есть?
Молчание.
— Готовы?
«Да» — в три голоса.
В жизни многое происходит не так, как в кино.
Но у нас все было именно так, как в фильмах.
Следующие секунды — потому что, как показали потом видеозаписи, длилось это всего несколько секунд — были такими же ненастоящими, как если бы я наблюдал за происходящим по телевизору.
Когда они напали и мы включили прожекторы, когда мины стали рваться, а части тел — разлетаться в разные стороны, когда самострельные ружья начали поражать одного бойца за другим, когда многие из захватчиков, отчаявшись, отступили и бросились карабкаться по находящейся под током стене, а я, наблюдая в камеру дрона, как валятся на землю тела, как они трясутся и как пули из ларсеновского пулемета заставляют эти тела замереть, — в эти секунды сложно было поверить, что все это происходит наяву.