Занятый собственными мыслями, я слушал ее вполуха. Значит, признавшийся в убийстве — парнишка, который вместе с девушкой позвонил той ночью в ворота нашего дома. Парнишка, которого я отпустил, когда мы захватили виллу.
— Я поговорю с ним, — решил я.
— Попробуйте, — сказала Матесон.
— Постараюсь. Когда они еще с одной девушкой уезжали на мотоцикле с виллы, я не дал одному из наших пристрелить их… Он должен был запомнить, что я… ну да, что я спас им жизнь. Возможно, он почувствует себя моим должником.
Матесон не ответила.
— Я буду держать вас в курсе дела, — пообещал я.
— Всего доброго, — попрощалась она так, как прощаются, не собираясь снова встречаться.
Обыскав, меня пропустили в просторную комнату для свиданий. Там уже сидели четверо других посетителей, и все они разговаривали по телефонам со своими близкими, которые находились с противоположной стороны стекла. Совсем как в больнице, когда в пандемию я навещала Марию. Надзиратель показал мне на стул. Номер восемь. Тупень еще не пришел.
Я радовалась, представляя, как расскажу ему, что говорила с его адвокатом и что тот вызовет меня свидетелем, чтобы я предоставила Тупню алиби. Нам надо просто сказать, что в это время были вместе. Про то, что именно я видела в замочную скважину и что это сделал Брэд, я умолчу. И все будет хорошо. Это не вранье, просто мы расскажем не все.
Усаживаясь, я заметила за стеклом, в углу, в кабинке номер один, знакомую физиономию. Кевин Ванкель. Так вот, значит, где отбывает пожизненное этот любитель мета.
Я села и стала ждать, поглядывая на дверь, в которую должен был войти Тупень.
У Кевина, похоже, новостей для своей посетительницы было негусто, они оба сидели ссутулившись, она раскачивалась из стороны в сторону, он — приоткрыв рот с коричневыми остатками зубов. Волосы у него жирно поблескивали.
Тут дверь в стене позади них открылась и в комнату ввели Тупня в прежней полосатой арестантской робе. Увидев меня, он просиял, да и я тоже. Тюремщик у него за спиной сказал что-то — из-за стеклянной стены я все равно не услышала — и показал на стул передо мной.
Тупень направился в мою сторону, и краем глаза я уловила какое-то движение, но сперва не обратила внимания, — кажется, Кевин решил, что свидание окончено, и шагнул к двери и Тупню. Когда он приблизился, я обратила внимание на руку Кевина — он держал ее за спиной. Я вскочила и закричала, но эта проклятая стена — она до потолка и глушит все звуки.
Блеснула сталь, Кевин взмахнул рукой, ударил Тупня в живот и отдернул руку. Тупень согнулся пополам, прижимая обе руки к животу. Между его короткими пальцами выступила кровь. Кевин ухватил Тупня за волосы, чуть оттянул его голову назад и рывком перерезал Тупню глотку. Кровь выплескивалась на пол, Тупень повалился вниз, в комнату ворвались двое охранников, Кевин выпустил из рук оружие, похожее на плоский кусок металла, и поднял руки, сдаваясь. Охранники уложили Кевина на пол, вбежавший в комнату третий охранник зажал ладонью зияющую рану в горле Тупня. Кровь уже не хлестала, а слабо, будто бы толчками, выплескивалась.