Оттащив тело в ванную, я уложил его в ванну и укрыл турецким ковром из прихожей. И поехал на работу.
Я сидел в кабинете и смотрел на клавиатуру. Рядом лежала газета, где на первой странице рассказывалось о предстоящей встрече глав четырех конфедераций в Ялте. Разумеется, такая мысль уже приходила мне в голову. Я прогнал ее, но потом снова вспомнил и опять прогнал. И вот сейчас она появилась вновь, я даже вставил в пишущую машинку лист бумаги и приготовился печатать. Потому что Эггер был прав: ученого непременно тянет поделиться своими знаниями. И если «Анху» суждено стать благословением рода человеческого, произойдет это лишь одним способом: все, все без исключения получат формулу одновременно, чтобы никто из власть имущих не стал злоупотреблять этим знанием. Возможно, конечно, что война за ресурсы все равно разразится, однако если я передам формулу правителям мира, пока они все в Ялте, и они поймут, что единственная альтернатива хаосу и беспорядкам — это согласие и общие правила распределения ресурсов, то не исключено, что завершится вся эта история успешно.
Вопрос лишь в доверии к человечеству. Кьеркегор называет подобное скачком веры: нужно убедить себя в том, во что ты, принимая во внимание опыт и логическое мышление, прежде не верил. Потому что выбора не существует. Если я, ученый очень хороший, но не уникальный, наткнулся на формулу долгой и в теории вечной жизни, то и кто-нибудь еще на это тоже способен, и тут уж не важно, что я храню эту формулу в секрете. Такова теория хаоса: все, что может случиться, непременно произойдет.
Итак, один и тот же текст, четыре копии, четыре письма, адресованные главам конфедераций. Формула и объяснение того, что это такое и почему разослано всем. Наверняка мои послания дойдут до них не сразу, сейчас все иначе, не то что во времена интернета. Но мои бланки для писем и моя подпись — старший исследователь компании «Антойл мед» — сделают свое дело, и уж ученые-то с моими письмами наверняка ознакомятся. А значит, совсем скоро они поймут, что именно попало им в руки, поймут, что дело неотложное и подлежит обсуждению в Ялте.
Я стукнул по клавише. Дверь в кабинет открылась.
Когда мои подчиненные входят без стука, я имею обыкновение их отчитывать, однако, увидев встревоженное лицо Мелиссы Ворт, я понял, что она не просто забыла постучаться.
Я собрался с духом. Загадочное отсутствие Бернарда Юханссона — вот о чем она наверняка пришла сообщить мне.
— Мыши, — выпалила Мелисса, и я заметил, что на глаза у нее навернулись слезы, — они… они…