— Сегодня пропускаем ужин. Мысль о том, что вы будете сидеть в столовой и жрать, для меня невыносима. Я вообще едва терплю ваше присутствие в моем поместье.
Стало быть, их отправят спать голодными, как непослушных детей.
Однако Якоб успел сходить в кухню и сделать себе еще один бутерброд — на всякий случай. А молока он всегда может надоить у коров.
Он остался сидеть, пока остальные сотрудники разбредались прочь. Обычно, когда Освальд сердился на них, они оставались в зале, но после побега Буссе никто не взял на себя командование. К тому же все устали и продрогли, ни у кого не нашлось сил собрать группу.
Якоб вышел из столовой последним. Медленно двинулся через двор, вдыхая холодный воздух. И остро почувствовал, что пора сваливать. «Послезавтра встречусь с Симоном, — подумал он. — Вместе разработаем план. Выбравшись отсюда, я пойду прямиком в общество защиты животных. Заставлю их спасти моих подопечных».
Он принялся фантазировать о том, каково это — быть свободным. Позвонить родителям и сказать, что ад закончился, что он больше не член секты и может общаться с родными не только с помощью кратких зашифрованных сообщений…
Когда Якоб завернул за угол усадьбы, то заметил, что в подвале горит свет.
И тут он осознал нечто такое, от чего по всему его телу забегали мурашки.
Солнечный лучик, пробравшийся через окно, скользнул по лицу и разбудил ее. Сперва она ощутила удовольствие от его тепла — но это был всего лишь одинокий луч, ненадолго пробившийся в ее темницу, чтобы тут же снова исчезнуть.
Внутри ее поднялось чувство глубочайшего отвращения. Вчерашний день снова всплыл в памяти, словно сложившись из отдельных кусочков. Мимолетное приятное чувство лопнуло, как мыльный пузырь.
София зажмурилась, пытаясь отогнать реальность. Внушила себе, что просто заснула в самолете и ей приснился кошмарный сон. Скоро она приземлится в аэропорту Ландветтер. Скажет Маттиасу, что передумала, и сядет на поезд, идущий в Лунд. Просто немыслимо, чтобы она снова оказалась в «Виа Терра». В Швеции люди не похищают своих врагов. Но Освальд — не человек…
Солнечный луч добрался до пола, где в его свете заплясала пыль. Снаружи было тихо, только где-то блеяла овца. София подумала о Беньямине. Тоска по нему пронеслась по телу как электрический разряд. Каждый раз, когда она прогоняла мысль о нем, та возвращалась — так бывает трудно удержаться и не ковырять корку на ране. Неужели она никогда больше его не увидит? Тоска засела в животе, как кусок льда, который таял, распространяя по всему телу яд. София стала смотреть прямо перед собой, стараясь глубоко дышать. Ей удалось собраться с силами настолько, что она смогла сесть на постели.