Она упала на дно лодки. Почувствовала руки Беньямина, обнимающие ее. Он качал ее, как утешают ребенка.
Теперь их догнал и Якоб.
— Все тихо, они нас не преследуют — пытаются погасить пожар.
София еще ни разу не обернулась. Только когда лодка отчалила, увидела столб дыма, поднимавшийся над усадьбой. Языки пламени лизали небо. Ветер нес по серому небу клочки пепла.
Со стороны усадьбы донесся еще один взрыв. Они уже пересекали залив. Эдвин Бьёрк вел маленькую моторную лодку быстро; ее нос рассекал воду, которая каскадами обрушивалась на пассажиров. Лодка прыгала на волнах, и они то и дело взлетали в воздух.
— Симон, что было в бутылке? Горит, как черт-те что! — крикнул Беньямин.
Симон растерянно почесал голову.
— Это все я, — сказала София. — Я разлила в подвале бензин. Везде. На пол и на стены.
Она по-прежнему цеплялась за Беньямина, не в силах заставить себя разжать руки.
Симон кинул на Софию странный взгляд; Якоб смотрел на нее, открыв рот. От Эдвина Бьёрка, стоявшего у штурвала, виднелся лишь затылок.
— Что ты такое говоришь? — воскликнул Беньямин. — Ты что, совсем спятила?
— Да, я спятила. — Глаза обжигали злые слезы. — Он бил и насиловал меня. Сегодня он намеревался заниматься со мной сексом с удушением. А ты как думал, что он там со мной в подвале делал — в «Монополию» играл?
Софии казалось, что она не до конца переместилась в лодку, что каким-то загадочным образом все еще висит в воздухе. Словно подвал тянул к ней свои щупальца, пытаясь утянуть ее обратно. Но они одно за другим отпадали по мере того, как расстояние до острова увеличивалось.
Беньямин отодвинул ее от себя и всхлипнул, чуть не плача.
— Проклятие! Проклятие! Я же не знал…
Они снова обнялись — скорее для того, чтобы не видеть слезы друг друга. София прижалась лицом к его рубашке. Вдохнула запах его пота. Почувствовала, как его сердце стучит под ребрами. И только когда небеса разверзлись и целый каскад дождевых струй обрушился на беглецов, смывая их слезы, она решилась разомкнуть объятия и снова взглянуть на Беньямина.
Что-то должно было стоять между ними: ревность, боль или, по крайней мере, некая неловкость после всего того времени, которое они провели врозь. Но перед собой София видела того Беньямина, каким он был всегда: большого, спокойного и надежного. Капли дождя висели на его длинных ресницах, в уголок рта стекала струйка воды.
— Чертову негодяю это с рук не сойдет, — произнес он. — Мы засадим его по полной программе!
— Мне не нужно сочувствие, — пробормотала София. — Пока даже не хочу об этом говорить. Когда вы пришли, он как раз пытался вышибить дверь — просто чтобы ты знал.