— Знать, судьба моя такая: беречь девчат для других.
— Если б тебя не ранили, и со мной такого не случилось бы.
— Ты уверена? А я не верю. Пожалуй, лучше, что меня в то время тут не было. Взял бы меня Копыцкий с собой на задание да и пристрелил бы в спину.
— Возможно. Не встань ты между ними, он бы и Валю прибрал к рукам.
— Я между ними не становился.
— Пускай так, но Валя всей душой тянулась к тебе.
— Не замечал.
— А я замечала и знала.
— Ты что, устраиваешь допрос? Меня, например, не интересует, как ты любила Копыцкого!
Жесткая эта фраза, как меткая пуля, попала в цель. Зина зарылась лицом в подушку и разрыдалась. Не потому, что Володя так равнодушен и холоден к ней: после всего, что произошло, иначе и не могло быть. Но откровенный, без недомолвок разговор с парнем разбудил в ней все, пережитое за последние два года. Будто издалека, из-за глухой стены доносились слова Володи о том, что скоро придут наши и жизнь пойдет по-другому. Что ей, недавней партизанке, нечего стыдиться… И не ее вина, что поддалась обману негодяя… Все это останется в прошлом и забудется.
— Нет, нет, — простонала сквозь слезы Зина. — Знал бы ты, как мне тяжело, я не хочу жить, не хочу…
Так и ушел, не сумев успокоить ее. «Хорошо, что не догадывается, кто убил Копыцкого, иначе встреча была бы совсем другой», — подумал он. И мысленно выругал себя за то, что зашел к Зине: не нужно было ворошить чувства молодой женщины, когда она в таком положении.
Мать сразу почувствовала, что сын вернулся в плохом настроении.
— Жалеешь Зину? — спросила она.
— Тяжело ей.
— Но нельзя же возвращаться из чувства жалости, сынок!
— Ни о каком возвращении я не думал и думать не собираюсь. Меня любит Валя, а я ее.
— Вот и держитесь друг друга. А к женщине ходить… — мать поморщилась и как бы для самой себя добавила: — Тронутая земля дождя требует.
Володя не понял этих слов.
— Да, — сказал он, — она плачет.
— Ничего, поплачет и успокоится. Не одна она в эту войну мужа потеряла. А ей в таком возрасте и вообще не следовало заводить мужа, чтобы потом лить по нему слезы. Полюбила человека — люби, время не помеха, а проверка, серьезно ли все это.
Мария не рассказывала сыну, как некоторые женщины смеялись над ней. Мол, Зина вышла за командира, а ее сыночку дала отставку. И теперь материнская гордость восставала против того, чтобы Володя навещал Зину. Но, услышав, что он больше не будет встречаться с ней, мать сразу повеселела и начала хвалить Валю.
— Как же у нее с ногой? — спросила она.
— Уже хорошо, раны заживают.
— Могли и убить. Сыночек, береги себя теперь, не лезь очертя голову.