Эти слова будто обожгли Гута.
— В-видел, — залепетал он, — ее тоже п-погнали в Ольховку.
Подошел Гриша.
— Так ты, Гут, тоже хотел стрелять в партизан?
— Нет, я не знал, что вы партизаны…
— А своего сообщника знал? — спросил командир.
— Случайно с ним встретился в лесу. Потом летчика нашли.
— Откуда у тебя такая кличка: «Гут»?
— В империалистическую войну попал в плен к немцам. Вернулся домой, и односельчане так прозвали.
— Немецкий язык знаешь?
— Немножко…
— Когда в Слободе не стало переводчика, немцы обращались к тебе за помощью?
— А как же, часто таскали с собой.
— Врешь, ты сам к ним бегал! — зло сказал Гриша. — Недаром, предатель, Данилов твою фамилию записал!
Гут умолк.
— Скажи, ты заслужил, чтобы тебя расстреляли, или нет? — спросил Володя.
— Нет, я еще принесу много пользы… Пойду на фронт воевать, чтобы освободить своего сына с немецкой каторги…
— Почему же твой сын не вместе со всеми в Ольховке?
— Не знаю, его угнали в Германию…
— Что, по-твоему, нужно сделать, чтобы спасти людей от уничтожения?
— Там много немцев. Они даже прочесывали лес и всех, кто попадался на глаза, гнали в Ольховку.
— И детей, и стариков?
— Всех без разбора…
— Ты был в Ольховке? Она же сожжена, осталось всего несколько хат.
— Видел, как женщин с детьми и стариков загоняли в большое гумно. Остальных задержали на улице.
На востоке гремело, слышались даже отдельные взрывы. Володя подошел к Вале, немного успокоил ее, повернулся и сказал:
— Быстрее найдите лопаты. Похороним Данилова здесь, в цветнике под сиренью.
Вскоре выросла могила, над ней прибили дощечку с надписью: «Отважный партизан Николай Данилов, 1918 г. рождения. Погиб 23.ХI.1943 г.». К доске прикрепили звездочку с пилотки Бойкача.
— Ты в самом деле советский пилот? — обратился командир к человеку в летной форме.
— Вот мои документы, посмотрите.
— Дайте ему автомат. Пускай будет партизаном.
Летчик взял оружие, помедлил и спросил:
— А что за командир меня вел? Тот, которого вы убили?
— Гут, отвечай! — нахмурился Володя. — Ты его должен знать.
— Знаю… Раньше был начальником фашистской тюрьмы в Жлобине, теперь говорил, что стал партизаном.
— Слышишь, летчик, кем был твой командир? — горько усмехнулся Бойкач.
— Да, сложная обстановка. Трудно в ней сразу разобраться. Не то, что у нас в чистом небе.
— Гриша, приведи кобылу, — распорядился командир.
Деревья качались, и казалось, что они стонут под низкими тучами. Покинув деревню, партизаны быстро пошли на запад.