Саблин был выше его ростом, кудрявый, светло-русые волосы спадают на виски, нос прямой, с горбинкой, губы плотно сжаты. Все это придавало его лицу суровую мужественность. Только небольшие карие глаза из-под припухших век глядели затаенно-хитро и словно сверлили собеседника.
Прошло несколько дней, а Саблин и не собирался создавать для Володи диверсионную группу. Почему — неизвестно. Возможно, потому, что Бойкач — не его воспитанник. Все больше мрачнея, Володя ожидал, когда вернется диверсионная группа Миколы и настанет время сходить в штаб бригады.
Саблин тем временем готовил операцию, которую должна была осуществить рота. Заключалась она в том, чтобы взорвать котлован на железной дороге. Этой операции Саблин придавал огромное значение. Он собрал всех командиров, уселся с ними за столик, развернул карту и говорил, говорил, но только сам. Командир отделения разведки Воробейчик, давний знакомый Володи, тоже присутствовал на совещании.
— Что вы решили? — спросил Володя, когда тот вышел от Саблина.
— Видно, брат, что военный человек. Каждому определил место в бою, указал, кто будет с ним на связи, кто в прикрытии.
— Значит, и он пойдет?
— А как же!
— У того котлована ночью сидят три немца с пулеметом, днем его охраняют два путевых обходчика. Я, например, не действовал бы так, как командир, но что я… Если небольшой котлован ценен не меньше, чем эшелон, я с двумя хлопцами взорвал бы его днем. Снять из бесшумки обходчиков, подложить мину, и готово. А пойдет вся рота, немцы откроют огонь вслепую, и могут быть жертвы. Бездарность! — плюнул Володя.
— Ты лучше об этом никому не говори. Узнает, живьем съест.
— А я и ему могу сказать. Сергееву не такое говорил.
— Не все такие, как наш комиссар. Он — душа!
— Ты прав. Придется сходить к нему и попросить, чтобы забрал меня отсюда.
Володя махнул рукой, отошел подальше, сел на заросшую мхом кочку и задумался.
Молодые аисты дремали на солнце, свесив над краем гнезда свои длинные клювы. Где-то в старом осиннике кричали сизоворонки. Лес стоял словно в забытьи.
Володя и не заметил, как к нему подошел командир. Саблин бросил к ногам парня вещевой мешок и с ухмылкой сказал:
— Не нужны моей жене такие подарки. Она их все равно не оценит. Сказала: «Отнеси и отдай, на кой черт мне его сапоги». Женщины — капризные, брат, существа.
Круто повернулся и ушел. Володя встал, забросил вещевой мешок за плечо и направился к своему шалашу. Рота строилась. Хлопец остановился, издали рассматривая партизан. Среди мужчин он увидел и Валю. «Она же в хозяйственном взводе, так почему с боевым идет? А Зину свою не взял, — подумал Володя. — Рота пробудет на задании не меньше суток. Нужно воспользоваться случаем и завтра сходить к Сергееву».