Но в этот момент до них донесся чей-то голос:
— А где Володя?
Бойкач поднялся:
— Меня ищут?
— Кажется, Анатолий, — тихо сказала Зина.
— Бегу!
Вот когда, наконец, Володя дождался встречи с ребятами из своей групры.
— Ой, сколько вас! — крикнул он. — Братцы мои!
Те тоже спешили к нему. Начали обниматься, тискать друг друга. Но от Володи не укрылось, что хлопцы почему-то молчаливы, словно в чем-то виноваты перед ним. Заметил и догадался, что могло случиться.
— Значит, Миколы нет?
— Был ранен и… застрелился, — с трудом произнес Анатолий и указал на Павла. — Он был с ним вместе.
Пылила начал рассказывать, что немцы, скорее всего, пришли в Залесье по доносу. Ни одного человека в деревне не тронули, даже не поинтересовались, у кого останавливались партизаны. Очевидно, фашисты пошли на хитрость, объявили, что хотят сдаться в плен, а сами надеялись захватить партизан живыми. Ведь блокада успеха гитлеровцам не принесла, вот и решили взять языка, чтобы выпытать у него местонахождение партизан. Части, блокировавшие лес, продолжали стоять в Жлобине и Красном Береге. А диверсии на железной дороге повторялись, и от этого фашисты сатанели.
— Да, все правильно, — сказал Володя, — не зная, сколько партизан в Залесье, немцы не пошли бы туда так смело, Значит, кто-то сообщил гадам. Ну, ничего, скоро мы будем там и разберемся, что и как.
Вокруг группы собрались партизаны, оставшиеся в лагере. Володя отозвал Анатолия в сторону.
— У тебя пароль на сегодняшний день есть?
— Есть.
— Пока не расседлали коней, подскочим в штаб бригады. А то, брат, новый командир держит меня тут в черном теле.
— Тебя? Микола не мог его терпеть. Говорил, все равно перейду в другую роту, а то и в другой отряд. Черт его знает, что он за человек, этот Саблин.
Володя бросил взгляд на землянку, на минуту задумался и сказал:
— Ты только не говори комиссару о Зине. Мне как-то стыдно. Все равно их не разлучить. Да она, наверное… пятна на лбу, на щеках заметил? Вот и кумекай. Жалко мне ее, пускай спокойно живет.
— А Микола злился и на нее, очень хотел увидеться с Сергеевым и рассказать ему обо всем.
— Не нужно. Где вы Миколу похоронили?
— В Дубовой Гряде… Ой, сколько там слез было…
— Хватит, поехали.
Хлопцы вскочили на коней.
Утро выдалось тихое, с земли между деревьями поднимался реденький туман. Володя вылез из шалаша, осмотрелся: еще никто не ходил по лагерю, только слышно было, как где-то стонет раненый партизан. Сбросив рубашку, хлопец повесил ее на ветку дерева и пошел к роднику умываться. Тропинку переплели росистые паутинки. Голой грудью Володя разорвал одну паучью заставу, а возле второй остановился. «Умное существо, — подумал он. — Кто без приспособлений быстрее, чем он, соткет такой узор? С вечера ни одной не было, а за каких-нибудь пять часов столько сетей». Паучки хорошо знают привычки своих жертв. На этой тропинке всегда слышны запахи: то от оброненных крошек, то от партизанских котелков, которые носят сюда мыть. Мухи издалека слетаются сюда. Тут-то паук и готовит для них сети.