— Что люди говорят о гибели Миколы? — спросил он.
— Глупость сделал, вот что.
— Какую?
— Зачем застрелился? Как только послал в себя пулю, немцы пригнулись и бежать: подумали, что залег и обороняется. Так надо было и поступить, а он…
— Об этом рассуждать не будем. Кто знал, что партизаны у вас?
— Когда Микола ходил на кладбище наблюдать за железной дорогой, его, конечно, могли заметить, но когда вернулся, по-моему, не видел никто.
— Почему же дочь прибежала прямо к вам?
— Ее направили.
— Вот-вот, а кто направил?
— Не спрашивал, не знаю…
— Федя, сходи с дядькой Игнатом к его дочери и попроси ее сейчас же прийти сюда, — распорядился командир.
Подождав, пока оба выйдут, Володя спросил у Анатолия:
— Ты не интересовался у старика, после вас тут были какие-нибудь партизаны?
— Говорил, никого не было.
— И немцы больше не приходили «сдаваться». Вот, братцы, что я думаю: сегодня мы тоже проведем наблюдение с кладбища, а ночевать будем в поле. Чтобы с рассвета можно было увидеть, кто, куда и откуда идет. Короче, все движение по деревне.
Мимо окна промелькнули три тени, и партизаны умолкли. Первой вошла в избу женщина и поздоровалась, остановившись у порога.
— Проходите, садитесь, — предложил Володя.
— Да здесь столько хлопцев…
— Вы же всех знаете. А я вспомнил вас: когда-то вы были у нас на вечеринке.
— Я вас тоже припоминаю, хотя вы, между прочим, очень изменились.
— Сколько времени с той поры прошло!
— Да… На моего мужа стали похожи…
— Военной формой? Но ваш муж был лейтенантом. Простите, не знаю вашего имени.
— Лора.
— Лариса Игнатьевна Приходько? Прошу к столу.
На этот раз женщина подчинилась.
— Пригласили вас, — продолжал командир, — чтобы узнать, кто вам в тот раз сказал, что у отца находятся партизаны.
— Не помню. Когда пришли немцы, нас, женщин, сразу много собралось.
— И что же дальше?
— Кто-то сказал, чтобы я сходила к отцу и сообщила, что немцы хотят сдаться в плен. Я отказалась: мол, никаких партизан у отца нет.
— Но вы-то знали, что они есть?
— Меня заверили в этом…
— Кто заверил? Кто именно?
— Не помню…
Володя задумался. И тут сердито вмешался Анатолий:
— Она знала всех, кто там был! Пускай назовет, и я сразу приведу их сюда!
— Да, — кивнул головой Володя, — назовите. Или тоже не помните?
— Мне велели не говорить, а почему, не знаю.
— Кто велел? Немцы?
— Нет.
— Женщины?
— И они…
— А кто самый первый? Был же такой?
— Священник, — чуть слышно произнесла Лариса Игнатьевна. — Он спас деревню, и его все слушаются. Если б знала, что так получится, сама предупредила бы партизан об опасности.
— Почему же не хотели признаться в этом?