Впереди из-за пригорка показался крест, за ним и купол церкви.
— Залесье? — повернулся на телеге Володя.
— Да, — ответила Валя.
— Я много раз бывал в этой деревне и никогда не подумал бы, что тут найдет смерть мой лучший друг. В каких только переплетах не побывал Микола, всегда и все заканчивалось хорошо. И надо же… Понятно, если бы наткнулся на засаду или погиб в бою. Вот что значит неосторожность! А впрочем, кто может знать, где и кого подстерегает пуля.
— Меня, например, немцы дома схватили.
— Разве не могла спрятаться?
— Где? Ведь была блокада. Пригнали нас в Жлобин и сразу в вагоны. Как мы хотели, чтобы наш поезд подорвали партизаны!
— Мы не стремимся подрывать составы, идущие с фронта. А, видимо, делать это стоит: подорвать на подъеме, недалеко от леса. Небольшое крушение, пленные разбегутся, и многие придут к нам.
— Как я? Только какая от меня польза…
— Польза хотя бы та, что не работаешь на немцев.
Мерно топали лошади. Впереди всадники, за ними подвода с Валей и Володей. Вдруг передние остановились.
— Товарищ командир, разведку в деревню пошлем? — спросил Анатолий.
— Скачи к Игнату, ты же на лихом коне.
Анатолий помчался. Валя спрыгнула с подводы, сорвала несколько листьев конского щавеля и начала обтирать ими запылившиеся сапоги. Володя смотрел на нее, а думал о Зине: сидит в землянке, как чечетка в клетке…
— О чем задумался? — спросила девушка.
— О чем? Думал, вернусь с Большой земли и буду в своем лесу распевать песни под баян. А тут все перемешалось. И друг погиб, и…
— И Зина замужем?
— И баян забрали в другую роту!
— В группе баянист был, но Саблин сказал, что нужно воевать, а не заниматься музыкой.
— Жив буду, будет у нас и баян.
Вернулся Анатолий и доложил:
— В деревне ни наших, ни немцев нет.
— Что ж, поехали.
Володя не зря вспомнил старого Игната! В Залесье с него, только с него нужно начинать расследование. Узнать, откуда его дочери стало известно, что у отца остановились партизаны. Тем более что в деревне их давно не было.
Напротив двора Игната группа остановилась. Володя первый вошел во двор. Возле повети топтался старик-хозяин. Увидев партизана, он попытался улыбнуться, но тут же с удивлением уставился на него.
— Чего, отец, удивляешься? — спросил Володя.
Во двор вошел Анатолий.
— А ничего, — улыбка опять расплылась по морщинистому лицу Игната. — Я незнакомых вооруженных людей улыбками не встречаю. Вот теперь вижу: свои.
— Зайдем, дядька Игнат, в избу, — предложил командир. — Есть разговор.
В передней комнате было темновато: небольшое окно пропускало мало света, Володя присел к столу.