* * *
А идея Булыги как достать деньги была не совсем обычной. Она заключалась в следующем — матрос решил заложить в ломбард говорящего попугая, то есть, Гогеля. Этой неординарной задумкой хитрец поделился с попугаем Гогелем.
— Меня? В ломбар-р-рд? Ты в своем уме, Булыга? Кстати, что такое ломбард?
— Ломбард — это место, куда на время можно принести вещь, оставить в залог и получить деньги.
— Но я не вещь!
— Извини, я не так выразился! Не вещь, а что-нибудь ценное! Пойми, Гогель, тебе ничего не угрожает! Мы всех обыграем, ну в крайнем случае — попадем в призеры. Подумаешь, посидишь пару дней в клетке, с тебя не убудет.
Какаду не на шутку рассердился.
— Я не какая-нибудь канарейка безмозглая! Я ученый, я — мозговитый! Вот ты лучше кота посади в клетку и снеси в зоомагазин!
— Василиска не возьмут, простой кот никому не нужен. Амадеус и подавно не подходит для залога, крыс-то кругом полным-полно, за него и гроша ломаного не дадут, да еще могут запросто скормить удаву. А если кто узнает, что кот и крыс говорящие — тогда мы их вообще никогда не увидим, не за какие деньги их не вернут.
— Муррррр. Это почему же кот никому не нужен? Позвольте вас спросить! — возмутился Василиск, подслушивающий разговор за дверью. — Чем я хуже какой-то птицы? Только и пользы, что пух и перья для подушки.
— А потому! Вас, котов, пруд пруди, что рыжих, что черных, что лохматых, что короткошерстных, — буркнул матрос. — А попугаев — мало.
Василиск в раздумье по своей кошачьей привычке почесался задней лапой за ухом и вдруг нашел неопровержимый аргумент:
— А вот и нет, Булыга, ты ошибаешься! Это в России попугаев конечно, мало, а в жаркой Бразилии всяких какаду и не какаду — уйма. Они здесь летают стаями, как обычные вороны или воробьи. Так что мы с Гогелем тут в Южной Америке на равных.
— На равных, говоришь? Ну-ну! Однако говорящий на многих языках попугай все равно даже здесь редкость! За него дадут хороший залог, — возразил матрос, затем он незаметно наклонился к коту и прошептал ему на ухо: — Но если ты хочешь посидеть в клетке, вместо какаду, то я не возражаю.
— Нет-нет! Я не спорю! Конечно же, говорящий какаду — это редкий и дорогой экземпляр! — энергично запротестовал Василиск, не желавший сидеть в клетке ни при каких обстоятельствах. Он перестал хорохориться и, поджав хвост, тихо вышел из кают-компании.
— Гогель! Давай мы тебя фломастерами или акварелью раскрасим! — предложил Булыга. — А то боюсь, что за попугая такого скучного белого цвета много не дадут. Сделаем тебе макияж: будешь ярким, красно-желто- зеленым!