Кот сразу сник, и хвост, торчащий трубой, упал. Амадеус сжалился над ним и спросил:
— Поведай, рыжий, что же едят на завтрак приличные коты?
— Коты едят на завтрак…
Василиск зажмурился и на секунду задумался. А действительно, вспоминайте, чем питаются на завтрак коты? Вспомнили?
Наконец кот вышел из транса и выпалил:
— Рыбу! Сметану! Сливки! Молоко!
Мерцалкин открыл холодильник, достал оттуда какой-то пакет, насыпал в миску что-то белое, похожее на стиральный порошек, залил все это теплой водой и поставил на стол.
— На вот, ешь, киса…
— О-о-о! Что это?
— Это? Это молоко…
— Какая-то гадость, а не молоко. Вот еще придумали! Ты еще назови колбасу настоящим мясом!
Но голод не тетка, кот обнял одной лапой миску и принялся лакать молочную жидкость.
Робот хмыкнул и произнес с осуждением:
— Пора бы научиться пользоваться ложкой и вилкой, ты ведь уже не дикий! Разговаривать как человек с горем пополам, но научился…
Василиск промолчал. Он не стал отвечать на колкости, быстро вылакал порошковое молоко и, фыркая что-то себе в усы, пошёл к выходу, при этом кот гневно хлопнул дверью и чуть не прищемил свой роскошный рыжий хвост. Настроение у Василиска окончательно испортилось. Он вернулся обратно на свою мачту и стал грозно мяукать на чаек летающих вокруг яхты.
Глава 3. Попугай-разведчик
Итак, поздно вечером, с большими трудностями, но яхта всё же приблизилась к берегам Гаити. А как быть дальше? Новый капитан яхты, корабельный Сева Рябоконь, боялся посадить ее на мель, но ещё больше он опасался проблем с местной береговой охраной и полицией. И правильно делал, ведь паспортов ни у кого не было, как и документов на эту яхту. Сева решил бросить якорь подальше от берега, а потом в разведку отправить попугая на остров.
Гогель с радостью согласился, так как давненько ему не случалось летать на большие расстояния.
— Запомни, наш говорливый умник! В разговоры ни с кем не вступать! — наставлял его Рябоконь. — Особенно с людьми. Вдруг не оценят твоей ума и сделают из тебя чучело? Будь осторожен! И с местными птицами дружбу тоже не заводи! А то как начнешь болтать, так обо всем забудешь, а мы тут с голоду помрем, ожидая твоего возвращения…
— Будет сделано, шеф! — козырнул какаду, старательно приложив крыло к голове, как это делают военные, и поднялся в небо.
Гогель давно не летал так далеко. Вначале он судорожно махал крыльями, изо всех сил стараясь подняться к восходящим воздушным потокам. Какаду очень боялся, что с непривычки не удержится в воздухе и плюхнется в воду, а попугаи, к сожалению, не умеют плавать… Но вскоре он успокоился, начал считать про себя: раз-два, раз-два и стал медленно, но верно приближаться к цели.