– Готовя операцию, мы рассчитывали получить на южном направлении помощь со стороны генерала Эйзенхауэра. Однако президент Трумэн запретил нашим американским партнерам оказывать нам какую-либо военную помощь без его личного приказа… – заговорил покрывшийся пятнами генерал Пим, но Черчилль в который раз бесцеремонно прервал его:
– Мне не хуже вас, генерал, известно решение президента Трумэна. Меня интересует, что вы намерены предпринять для возобновления наступления в районе Лейпцига в самые ближайшие дни. О часах я не говорю, так как понимаю, что это нереально. Я вас слушаю, генерал Пим.
Вид заливающегося краской генерала, с одной стороны, забавлял британского премьера, а с другой – вызывал отвращение, так как этот человек явно не способен привести к окончательному разрешению русского вопроса.
– Но мы не можем руководить американской армией! – воскликнул Пим и был немедленно уколот новой стрелой премьера.
– Благодарю вас за столь блистательный и весьма ценный вывод, генерал! Есть ли еще какие-нибудь идеи? – Черчилль требовательно окинул гневным взглядом всех присутствующих на совещании генералов.
Униженный и оскорбленный Пим обратил свой полный страданий взор в сторону Александера, прося у него поддержки и защиты. Фельдмаршал был бы рад помочь своему начальнику штаба, но ничего путного предложить не мог. Над цветом военной мысли Британской империи нависла угроза позора и унижения, но генерал Вэйлинг смог отвести ее в сторону.
– Возможность получения помощи для армии Венка со стороны американцев существует, но она, как бы это сказать, не совсем обычна… – генерал сделал выразительную паузу, стремясь с помощью ее показать всю сложность и необычность предлагаемого им решения.
– Не тяните, говорите яснее! – нетерпеливо потребовал премьер-министр.
– Помощь в осуществлении наступления на юге мы можем получить от генерала Паттона. Это очень своенравный и независимый человек. Он очень недоволен генералом Эйзенхауэром и президентом Трумэном из-за того, что они не позволили его танкам въехать в Прагу раньше русских. Думаю, он согласится намять им бока, при определенных обстоятельствах, конечно… – многозначительно закончил Вэйлинг.
– Очень интересная идея! С ней стоит поработать… – глаза Черчилля радостно заблестели, но совсем не по поводу слов Вэйлинга. Премьер истово славил Корнуэльскую деву Марию, таки подтолкнувшую генералов к нужной мысли. Рьяно болея за начатое дело, премьер-министр уже давно перебрал все варианты дальнейшего развития операции и без помощи увитых лавровыми венками тугодумов понял, что без скорейшего вовлечения в конфликт с русскими американцев план «Немыслимое» обречен на неизбежный провал. Единственное, чего не знал Черчилль, так это имени человека, способного действовать самостоятельно, невзирая на приказы сверху.