– Колокольцев! Трофейные фаусты в тыл еще не отправили?
– Никак нет, товарищ подполковник. В грузовике под навесом лежат.
– Отлично. Возьми мой виллис, пятнадцать человек из взвода охраны, и чтобы через пять минут эти фаусты были на позиции у Симочкина. Ясно?!
– Так точно.
– Тогда бегом! – приказал Петров, и Колокольцев исчез.
Столь неожиданное решение вопроса не нашло поддержки и понимания со стороны замполита.
– Товарищ комполка, отдавая подобный приказ, вы рискуете не только жизнями простых солдат, приказывая им сражаться неизвестным оружием, но и жизнями работников штаба полка, непродуманно ослабляя его охрану. Я считаю… – начал замполит, но Петров решительно прервал его:
– Фаустпатрон – хорошее оружие, немцы им вооружали не только строевые части, но и фолькс-штурм. Что касается охраны штаба, то время немецких десантов давно ушло, а в случае прорыва врага я приложу максимум усилий для его ликвидации, прежде чем застрелиться. В плен попадать я не намерен, надеюсь, вы тоже? Вот и прекрасно, давайте работать.
Говоря о смерти, славный сын корейского народа Пэн Ген ни капли не лукавил. Под Гвадалахарой, Сенявиным и Варшавой смерть трижды заглядывала в его глаза, но каждый раз проходила мимо.
В восемнадцать лет получив свое первое боевое крещение на КВЖД, с рекомендацией от командира полка Ванина он был направлен в военное училище далекого Ленинграда. Отправляя корейского интернационалиста в колыбель трех революций, прозорливый командир посоветовал своему протеже сменить имя и фамилию, дабы не вызывать излишнего интереса у специальных служб. Благодаря тому, что подобный процесс в новой России был в тот период очень распространен, на свет появился Петров Георгий Владимирович, которого неискушенные ленинградцы принимали за якута.
После была женитьба на племяннице одного из латышских стрелков красавице Эльге Андриня и кочевая жизнь сначала в Туркестане, затем в Азербайджане и Поволжье. В 1936 году, благодаря протекции теперь уже комдива Ванина, он был направлен в Испанию в числе советских военных специалистов. Там капитан Петров отличился в наступлении под Гвадалахарой, за что был награжден орденом Красного Знамени и получил очередное воинское звание. Вернувшись на Родину в 1938 году, майор Петров подал рапорт на учебу в академию Генерального штаба, и командование с радостью поддержало этот шаг героя Испании.
Жернова военных чисток того времени едва коснулись семьи Петрова. После ареста дяди Эльга попала в поле зрения чекистов и находилась, что называется, в разработке. От ареста ее спасло то, что с момента ареста дяди она не предпринимала никаких активных действий, сидя тихо, как мышь под веником. Перед самым приездом мужа она была вызвана на допрос, но к удивлению соседей, которым приглянулась скромная квартира четы Петровых, Эльга Эдуардовна вернулась домой. Статус мужа-орденоносца и отсутствие трех показаний или сигналов на гражданку Петрову вынудили следственные органы воздержаться от ее ареста.