— Если они уехали, я догоню их, — с прежней твердостью ответила Елена. Книжников взъерошил волосы.
— Я не пущу вас! Мы поедем в Ханькоу! Повторяю вам, Елена, что сейчас не время ссориться!
В голосе его послышались непривычные резкие нотки.
Елена вскочила на ноги.
— Не время?! Нет, всегда время думать о людях, которых вы предали! Вы эгоист, Андрей Ильич! Вам нужна я, из-за меня вы готовы на все! Вы думали о том, что эти люди могут погибнуть, потому что не знают об опасности, грозящей им?
— Я — эгоист? — переспросил Книжников и сделал длинную паузу. — Пусть эгоист, — добавил он тихо, — но вы поедете в Ханькоу.
Елена сжала кулаки. Глаза ее сверкали гневом.
— Я никуда не поеду с вами! Вы не заставите меня. Мы расстанемся здесь, на этом месте, навсегда! Я пойду одна в город и если вы попытаетесь помешать мне — я возвращусь в этот дом и буду ждать там моих тюремщиков… Довольно, Андрей Ильич! Вам не удастся связать мою судьбу с вашей… Я поступала с вами мягко, боялась сделать вам больно, но я устранила вас из моей жизни навсегда. Понимаете вы, навсегда? Так не врывайтесь же в нее опять! Напрасный труд!.. Я благодарна вам за вашу помощь, искренне, правдиво благодарна… Не превращайте эту благодарность в злобу, оставьте меня идти моей дорогой… Неровной, извилистой, плохой, но моей собственной!.. Поймите, наконец, имейте мужество отдать себе отчет в том, что вы делаете… Вы забыли обо всем, о семье, о чести, о рассудке! Во имя чего, Андрей Ильич? Во имя любви? Она не стоит ничего, эта любовь, потому что в ней нет самоотречения. Вы — эгоист!
Книжников молчал.
* * *
Река, неожиданно нахлынувшая, так же стремительно спадала[33]. Солнце не начало еще по-настоящему припекать, когда тропинка, по которой пришли Елена и Книжников поднялась уже из воды. Теперь она змеилась узкой грядкой, неровной и блестящей от воды, мимо благополучно уцелевших домиков предместья и исчезала за ними.
Елена первой нарушила тягостное молчание… Она встала, оправила на себе платье и протянула Книжникову руку, глядя ему в глаза.
— Прощайте, Андрей Ильич! Не судите меня за мою резкость. Я не хочу вам зла. Но путь мой один, а ваш — другой. Пожмем друг другу руки и простимся. Еще раз благодарю вас за сегодняшний день.
— Елена… — тихо, сдавленным голосом прошептал Книжников и опустился на колени.
Он держал ее руки и быстро, жадно целовал их.
Ей стало жаль его. Как это часто бывало и прежде, он увлек ее своим настроением. Но она пересилила эту жалость.
— Да… да… прощайте, Андрей Ильич… — волнуясь, проговорила она, мягко высвободила руки и как будто боясь, что одумается и вернется, бегом спустилась с холма по направлению к городу.