Книжников поднялся и молча, неподвижно стоял, глядя как мелькало между буграми ее голубое платье. Когда оно, наконец, скрылось среди темных силуэтов выступивших из воды домиков предместья, он долго еще стоял, позабыв обо всем, о жарком, все нестерпимее палившем солнце, о только что миновавшей опасности, о том, что он весь был виден на вершине пустынного холма и недавние тюремщики могли вернуться и схватить его.
Потом, опомнившись, он спустился с холма, добрел до предместья, прошел, шлепая по лужам и не разбирая дороги, в ближайший дом и стал заказывать сампан.
Через час молодой китаец-лодочник в огромной шляпе, франтовски прилаженной к его голове многими веревочками, поднял серый, заплатанный парус и блестевший лаком сампан, накренившись, понесся по течению. Андрей Ильич сидел на носу его, безучастно глядя на мутную поверхность реки. Под задранным тупым носом сампана вода разбегалась двумя пенистыми, журчащими гребнями и в брызгах ее играло солнце. Книжников низко склонился над водой. И вдруг он понял, не разумом, как при прощании на холме, а чувством, что она ушла из его жизни навсегда и не вернется. Андрей Ильич подался назад, откинулся на сиденье, ударившись головою о борт, и зарыдал, как ребенок.
Город, расположенный выше, чем предместье, почти не пострадал от наводнения. Затоплены были только береговые кварталы. Но даже и прибрежные постройки, укрепленные на высоких сваях, не были залиты.
Елена без труда обогнула наводненные кварталы и углубилась в город. После двух часов блужданий по незнакомым улицам ей посчастливилось: она неожиданно очутилась в знакомом переулке, который вел к театру. Отсюда уже нетрудно было попасть в гостиницу. Хозяин ее, удивленный появлением Елены чуть не до столбняка, не смог дать ей никаких сведений. Китайский язык она не понимала и все многоречивые объяснения, в которых приняли участие также слуги и постояльцы, установили только тот факт, что г-н Ван забыл тут зонтик. Но главное, когда и в каком направлении выехала труппа, выяснить не было возможно. Приходилось махнуть рукой и попытаться найти в городе европейцев.
На главной улице, до угла которой Елену проводило все население гостиницы in corpore>[34], ей вскоре повезло: одетый в шелк прохожий, которого она остановила, знал 5-10 английских слов и объяснил ей кое-как, что в городе живут «вайгожени» счетом два, но в настоящее время они уехали. Он показал при этом на небо и предоставил Елене догадываться, вознеслись ли они живьем или их кто-нибудь прирезал. Не исключалась, впрочем, и возможность того, что прохожий намекал на летнее солнце, от которого «вайгожени» сбежали месяца на два…