Для Валериана Платоновича представлялось несомненным, что Ван, сумевший подглядеть, что у них имеются револьверы и даже ухитрившийся до них добраться, не оставит в покое и сундук с инструментами и попытается при случае узнать, что в нем заключено, а это грозило уже полным провалом всего предприятия. Учтя это, Тенишевский по своей привычке не ограничился одними размышлениями и выводами, а принял практические меры. Он приказал Терентию тщательно оберегать сундук от всяких случайностей, а так как обязанности слуги не позволяли тому находиться при вещах неотлучно, сам Валериан Платонович взял на себя наблюдение за Ваном. Это было нетрудно. Переводчик не отходил от г-на Лю и просидел весь день на крыше рубки, как приклеенный.
В Джи Цзян прибыли вечером. Город, серый и грязный, ничем не отличался от тех городов, которые они уже проехали, разве только непомерной вышиной свай, на которых стояли береговые кварталы. Наводнения здесь, очевидно, достигали внушительных размеров.
По темным улицам добрались до единственной гостиницы. Она была совершенно пуста. Постояльцы считались в ней, по всей видимости, редкостью и хозяин ее поддерживал свое существование небольшой торговлей, которая помещалась в тесной пристройке. Появление европейцев произвело на него такое впечатление, будто в крышу его дома угодил артиллерийский снаряд. Немногочисленные слуги и вся родня хозяина, от мала до велика, приняли участие в размещении приезжих. Для вещей был отведен особый чулан, отделенный от первого внутреннего дворика узким коридором. Валериан Платонович поставил сундук с инструментами в самый угол чулана и навалил на него чемоданы и баулы. В коридоре он тотчас же развернул свою походную кровать и велел Терентию поместиться на ней.
Девушки заняли две комнаты, выходившие на второй дворик, а Павел Александрович и Тенишевский одну, напротив. Ван, по приказанию г-на Лю, неохотно перетащил свои пожитки в небольшую клетушку, дверь которой тоже выходила во второй дворик, рядом с дверью девушек. Сам г-н Лю расположился в глубине третьего дворика, совершенно необитаемого, в просторной комнате с окном, из которого были видны все три дворика и дверь на улицу. Туда он тотчас потребовал свечу, тушь и кисточку и сел писать, даже не поужинав.
Девушки, привыкшие уже к неприветливому убранству китайских гостиниц, быстро освоились. Шура и Маруся отыскали на галерейке второго этажа лестницу, которая вела на крышу. Там была довольно большая площадка из толстых бамбуковых палок, обнесенная перилами. Дул свежий ветерок и на площадке этой можно было отлично спастись от сырости, духоты и комаров, царивших внизу. Девушки, а за ними и Дорогов с Тенишевским перетащили туда свои одеяла и подушки.