— Two glasses more! — приказал Тенишевский почтительно склонившемуся бою.
— More ice![17] — добавил Дорогов.
В уютном садике летнего кино «Виктория» духота не так сильно давала себя чувствовать.
Тяжелое, знойное лето еще только начало наседать на Ханькоу, но уже ртутный столбик Фаренгейта к двум часам дня угрожающе переползал за сто, а ясными ночами в неподвижном воздухе метались полчища длинноногих москитов, спешивших свершить свою короткую жизненную карьеру прежде, чем безжалостное июльское солнце иссушит их и уничтожит.
Месяц июль был на исходе. Дорогов и Тенишевский уже вторую неделю сидели в Ханькоу в полном неведении и неопределенности. Мистер Вуд, к которому тотчас по приезде они обратились, взял у них документы и обещал выхлопотать у ву-ханских[18] властей разрешение на проезд через Хупей. Но дни шли за днями, а ответа из ву-ханского бюро мистер Вуд не получал. Томимые бездействием, Валериан Платонович и Дорогов бродили по городу, сфотографировали все, что только привлекло их внимание, вечерами играли в русском клубе в домино и по десять раз рассказывали любопытным аборигенам Ханькоу сочиненную сэром Арчибальдом версию о редких породах шелковичного червя, отыскивать которые они якобы направляются вглубь Хунаня и Сычуан-ской провинции.
Русская колония приняла их очень тепло. Молодой человек по имени Коля, с которым они познакомились на пароходе, оказавшийся скрипачом из местного Рейс-Клуба, сделался их неизменным спутником и проводником. Изо всех сил стараясь, чтобы гости не скучали, он показал им все скудные достопримечательности города, возил осматривать парк и университет в By-Хане, самоотверженно глотал с ними вместе пыль в чайных сортировочных, а вечером, освободившись от службы, тащил Дорогова и Тенишевского в ханькоус-ский «Голливуд», где в душных, пропитанных винными парами залах ночных кабаре потные, одуревшие от жары и алкоголя люди жадно поглощают лед, где царствует джаз-банд и продается женское тело.
Дорогову эти места внушали инстинктивное отвращение. Он охотнее проводил время, лежа на кровати у себя в номере гостиницы, с книгой в руках.