* * *
Толстуха привела ко мне двоих детей, которые шли, держась за руки. Мальчик и девочка. Оба светловолосые, в веснушках. С первого взгляда понятно было, что это брат и сестра. У девочки были длинные спутанные волосы, милое личико и изогнутые подковкой губки. Мальчик был коротко стриженный, худой, чуть повыше сестры. Когда подходили, я видел, что он поглядывает на меня исподлобья и крепко сжимает ладонь опекунши.
Я присел на обложенный камнем колодец.
– Твое имя Маргарита, правда? – спросил девочку.
Она подняла на меня огромные голубые глаза, полные слез.
– Да, господин, – прошептала.
– А ты – Йоханн, верно? – повернулся я к мальчику.
Тот кивнул, и в его кивке была некая сдержанная гордость.
– Хочу, чтобы вы рассказали мне о колдунье, – сказал я ласково. – Что с вами приключилось? Какую обиду она хотела вам причинить?
Девочка лишь беззвучно заплакала и вжалась в юбки толстухи. Мальчишка тоже прижался к той посильнее.
– Хотела нас испечь, – наконец отозвался он. – Бросить в печь.
– Начнем сначала, – сказал я. – Зачем вы пошли в лес?
– За грибами, – буркнул Йоханн.
– И ягодами, – добавила его сестра.
– С батюшкой.
– И с матушкой.
– И потерялись.
– И ведьма тогда нас нашла.
– Вы знали эту женщину? – глянул я на войта.
– Бродила лезами. Дуда-зюда…
– Где жила?
– А там-от, – махнул рукою. – За ущельем. Далеко.
Ага, я мог бы и не спрашивать, поскольку объяснения эти мало что мне дали. Для селян все или «за лесом» или «перед лесом», а то и – «налево от лугов». Если вообще понятие «налево» хоть что-то им говорило…
– Проведете нас туда завтра, – приказал я и снова повернулся к детям.
– И что случилось потом?
Из нескладного рассказа я сумел узнать, что старуха обещала детям провести их в село, но сперва хотела занести в избу корзину с собранными травами и грибами. Уже в доме накормила детишек, после чего разожгла огонь в огромной печи. А потом связала детей и хотела бросить в печь маленькую Маргариту. Но Йоханн ослабил веревку на руках, ударил колдунью кочергой по голове, освободил сестру, после чего они сбежали в лес, а вслед им неслись проклятия раненой ведьмы.
– И как вы попали в село? – спросил я.
– Я их знашел, – сказал плечистый чернобородый мужчина с бельмом на одном глазу. Выступил на шаг из толпы. – Я – Вольфи Ломидуб, милостивые господа.
– Ты служил, – скорее сказал, чем спросил я.
– Двадцать лет, милостивый господин, – ответил он, покраснев от гордости. – Имперская пехота.
– Молодец, – сказал я громко. – Тогда расскажи мне, что ты видел, Вольфи.
– Я услыхал плач, а потом увидел бегущих деток, – сказал он. – Ну, я их – расспрашивать, а оне – ни бэ, ни мэ; ни слова не выдушить, такими были спуганными. Ну это все, милостивый господин, что я знаю, – он слегка пожал плечами. – Прошу прощения…