Я обломал стрелу у самом ствола и спрятал обломок за пазуху. Однако заметил, что когда я дотрагивался до черного древка, по пальцам моим пробегала ледяная дрожь. В стреле той, милые мои, была сила. Некто не только тщательно ее вырезал, но и напитал чрезвычайно опасной магией.
Почему старуха охотилась на Нойшалька с помощью этого оружия? Отчего полагала, что черная руническая стрела наилучшим образом сумеет лишить его жизни?
Ха, над ответами на эти вопросы мне следовало серьезно подумать. Как и над тем, почему демонолог не желал, чтобы я, придя в себя, осмотрел мертвую женщину и ее оружие.
* * *
– Идет, – сказал Нойшальк бесцветным голосом.
Я тоже почувствовал близящуюся к нам темную силу. Наступало время второго разговора с Белизарием. Я крепче сжал распятие, и окружавшее его серебряное сияние добавило мне духу.
На этот раз демон появился так стремительно, будто соскочил с ветки дерева. Миг назад я видел лишь пятачок вытоптанной травы и растущую там молодую березку, а через миг в этом самом месте стояло красное рогатое чудовище – подле дымящегося пенька.
– Я здесь, инквизитор, – загудело оно громоподобно. – Пришел за моим колдуном.
– Приветствую, достойный Белизарий, – ответил я вежливо, не отводя взгляда от твари. – Но осмелюсь напомнить, что сперва мы должны обсудить цену.
Он протянул когтистую лапу, в коей горело нечто зеленоватым огнем.
– Камень друидов, – сказал он. – Дотронься им до тела – и излечит любую болезнь…
– А в чем подвох? – спросил я. – Впрочем, можешь не отвечать. Я сам знаю. Этот камень возвращает здоровье, высасывая жизненные силы из человека, который находится ближе всех.
– А что тебе до судьбы других людей? – спросил он, поразмыслив.
– Это только часть правды, – не согласился я с ним. – Я ведь сделался инквизитором, чтобы, отказавшись от судьбы простого человека, охранять жизнь ближних. К тому же ты не рассказал мне о самой веселой шутке, скрытой в камне друидов, верно? – Я улыбнулся ему одними губами. – Попробуй вылечить близкого человека, и камень высосет жизнь из тебя самого. Разве не так?
– Значит, ты не желаешь его? – рявкнула тварь.
– Дары твои – будто сладкое вино, отравленное цикутой, – сказал я. – Каково твое следующее предложение?
Он хотел шагнуть вперед, но сила моих молитв и веры остановила его. Демон заворчал еще страшнее, чем прежде, а из треугольной пасти его потекла зеленоватая слюна. И смрад ее был куда ощутимей, чем мне хотелось.
– Ты испытываешь мое терпение, инквизитор, – зарычал он. – Я полагал, что мои дары тебя обрадуют.
– Инквизиторы – люди мрачные, и увеселить их сердца непросто, – ответил я. – Но признаюсь, что даже среди них я слыву наименее веселым. И скажу честно, я чрезвычайно об этом переживаю…