– Хо-хо, – захохотал он, и смех снова перешел в хриплый кашель, который закончился сочным плевком. – Инквизитор-raptus[8], давненько такого не бывало. Что, не обучили тебя покорности и терпению? Ничего, здесь научишься…
Я с отчаянием поглядел на стены – высокие, сложенные из идеально подогнанных друг к дружке каменных блоков. Даже обладай я талантом канатоходца, не сумел бы на них влезть.
Я бессильно ударил кулаками в ворота.
– Отворяй! – заорал.
– Какие-то проблемы? – услыхал позади тихий голос и резко повернулся.
Господь в Своей бесконечной милости одарил меня не только тонким обонянием (что порой я не считал такой уж большой милостью, особенно когда приходилось пробираться сквозь толпу в жаркий полдень), но и отличным слухом. Однако я не услышал, как этот человек приблизился и встал в двух шагах за моей спиной. Был он худощав, низок, укрыт серым старым плащом. Никогда прежде я его не видал, но нечто подсказывало мне, что пришлец не принадлежал к числу тех, кем стоит пренебрегать.
– Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-хезрона, – представился я. – Пытаюсь упросить, чтобы мне дозволили предстать перед лицом кого-то из братьев-библиотекарей.
– А у вас весьма любопытный стиль изложения просьб, – усмехнулся он – одними губами, поскольку глаза его продолжали глядеть на меня как мертвые.
Я не удивился, что он не назвал себя, да и не надеялся на это. Впрочем, а что б это мне дало, особенно учитывая, что человек этот наверняка имел множество имен под любую оказию.
– Простите, – сказал я, – но дело, с которым я к вам прибыл, и вправду не терпит отлагательств: я не решился бы беспокоить милостивых братьев, дабы удовлетворить всего лишь собственные капризы.
– Хорошо сказано, – кивнул он, не спуская с меня глаз. – Я слыхал о вас, инквизитор Маддердин, – добавил. – И действительно – будет лучше, если вы войдете.
– Уже-уже-уже, – захрипел с той стороны привратник. – Погодите миг-другой, сей коловорот дьявольски тугой.
По всему выходило, что брат-привратник не только слышал весь наш разговор, но еще и знал моего собеседника. И сделалось ясно, что стоящий подле меня человек – не из тех, кого могут не впустить внутрь монастыря.
Что вполне могло оказаться благоприятным совпадением. Или – не оказаться им…
Мы услыхали скрип коловорота, громкое кряхтенье, прерываемое проклятиями – правда, весьма уместными – и наконец мощные врата дрогнули. Разошлись настолько, чтобы могла пройти моя лошадка, – после чего сверху донесся хрип, звук плевка и задушенный голос:
– Входите с Богом, братья.