– Эльфенок… Я сейчас кончу. И сильно, малыш.
Задыхаясь, я крепче вцепилась в волосы Остина и прижалась лбом к его лбу.
– Я тоже… Я вот-вот… Ах… Остин… Я кончаю… Боже… Я…
Я закрыла глаза, и за сомкнутыми веками вспыхнул свет. Я ощутила, как застыл Остин, все еще впиваясь ногтями в мою спину, а потом громко застонал и уткнулся мне в шею.
Все еще соединенные, наши тела теперь стали скользкими от пота. Мы прижимались друг к другу, вместе скатываясь вниз с пика взаимного наслаждения… переживая миг, изменивший нашу жизнь, обнаживший души… радуясь, что последний крючок уже спущен.
Шеи коснулось горячее дыхание Остина, и когда он поднял глаза, в них светилась лишь чистая любовь.
– Ti amo, – прошептал он, и длинные, чернильного цвета ресницы стали влажными от переполнявших чувств. – Ti amo, эльфенок.
Погладив его по щеке, я ответила:
– Ti amo. Ti amo tantissimo[50].
Остин так радостно улыбнулся в ответ, что его улыбка могла бы заслонить солнце.
– Puoi parlare Italiano, эльфенок? – спросил Остин, целуя меня в шею. «Ты говоришь по-итальянски?»
– Ci sto provando, – ответила я. «Я пытаюсь».
Рассмеявшись, Остин коснулся губами моей груди, а потом отстранился и, взяв меня за руку, проговорил:
– Поедем со мной в Сан-Франциско. Со мной и Леви. Будь нашей семьей.
Приложив свободную руку к груди, я затрясла головой.
– Ты не хочешь этого, Остин. Я все еще оправляюсь от болезни. Ты будешь строить свою жизнь, и тебе не нужно отвлечение в виде меня.
– Ты мне нужна, – сурово сказал он. – Очень нужна. И я буду там с тобой… чтобы помочь.
– А что… Вдруг у меня снова случится рецидив? Это было бы слишком…
– Тогда я буду рядом, чтобы помочь его преодолеть. Без тебя мне не нужны ни футбол, ни Калифорния. Я нуждаюсь в тебе… И чертовски сильно. Ты спасла меня от самого себя… И Леви тоже.
Я улыбнулась, внезапно кое-что вспомнив.
– Что? – спросил Остин, тоже улыбаясь.
– В тот вечер в трейлерном парке, когда твоя мама хотела со мной поговорить, она сказала нечто похожее.
Тяжело сглотнув при упоминании мамы, Остин прошептал:
– Правда?
Кивнув, я коснулась рукой его щеки и проговорила:
– Она сказала мне, что всегда думала: лишь ты один сможешь спасти семью с помощью футбола. Но, познакомившись со мной, поняла, что именно я спасу тебя. – Остин попытался сморгнуть выступившие слезы, но одна капелька все же скатилась по щеке. – Она сказала, что моя душа подобна твоей.
– Она была права, эльфенок. – Он бросил быстрый взгляд наверх, безмолвно молясь, а потом снова перевел внимание на меня. – Так что скажешь? Поедем со мной. Клянусь, я больше никогда не позволю тебе сдаться.