— Андрей — ваш тезка, кстати — и Гоша. Летят учиться в Германию. Два студента-идиота.
— Идиота? Почему?
Ребята выглядели абсолютно нормальными. Приличная одежда, похожие лица. Братья?
Они явно о чем-то спорили, но я не слышал. До меня доносились только обрывки фраз, но, судя по яростной жестикуляции, разговор шел о чем-то серьезном.
Попробовать угадать, что ли? Им лет по двадцать с небольшим, студенты, новая страна. Как найти работу?
Я прислушался.
— Чел, ты совсем тупой? Да не сможем мы нормально косить пары! Это же джермани. Посещаемость, все дела. Нас выкинут через семестр на помойку.
— А, — осознал я, откидываясь обратно на сиденье. — Вопрос снят.
Спереди закричал ребенок, у которого явно закладывало уши. Впрочем, его мама не дремала, и быстро успокоила дитя.
Викинг улыбнулся.
— А это Аня. Мать называет ее Анютой. Ей…
Мне надоело его слушать.
— Стоп. К чему все это? Зачем…
— Чтобы ты понял. Это реальный самолет. И реальные люди. И я хочу, чтобы он упал.
У меня в груди похолодело.
— Упал? — едва сумел выдавить из себя я. — Как?
— Как? Ну, например, так.
Он взмахнул рукой и вытащил прямо воздуха здоровенный тесак, чем-то напоминающий мачете, только чуть тоньше.
— Что за! Убери, пока…
— Нас никто не видит, Андрей, — спокойно сказал мужчина. — Но, хочу вас заверить, оружие настоящее. И способно резать все что угодно. Даже металл.
С этими словами он провел лезвием по спинке кресла, оставляя на нем глубокую зарубку. Я снова покрутил головой по сторонам, но, кажется, никто ничего не заметил. Только Освальд всхрапнул и что-то пробурчал во сне. Кажется, ему снилась его ненаглядная женушка.
Викинг вложил мне в руку клинок.
— Прошу. И поторопитесь. Кабина пилота ждет.
Я встал с кресла и, не смотря по сторонам, медленно направился к носу самолета. Клерк же, отряхнув костюм от несуществующей пыли, двинулся следом.
Справа от меня раздался очередной крик малютки Ани, но мать ее быстро успокоила. Слева же два студента-прогульщика обсуждали новый сериал, и где его можно легко спиратить.
«Вот болваны», — подавил я смешок. Встретившись взглядом с одним из них, — невысоким спортивным парнем — я быстро отвернулся. Он был счастлив. В глазах его читалось нетерпение вперемешку с предвкушением новой и захватывающей жизни.
Больше на лица я старался не смотреть. Вот только это было невозможно.
Седая старушка с добрыми глазами, толстый мужчина, о чем-то споривший с молодой женой, девушка модельной внешности, которую совершенно не портил слегка кривой, кто-то даже назвал бы его греческим, нос. У нее были роскошные каштановые волосы, прямо как у моей мамы.