– Эй, что они делают? Зовите стражу! – крикнул кто-то из свидетелей этой сцены, но Женька не смутилась.
– Тихо, люди! Эти двое должны мне, – сказала она так категорично, что горожане смешались. – Верно, Северин?
Северин молча кивнул, схватил сестру за рукав и потянул прочь.
– Пожелайте здоровья госпоже де Рошаль! – крикнула им вслед фехтовальщица.
После этого она и Кристиан вернулись к Герцогу, который наблюдал демарш Дикой Пчелки издалека.
– Это что? – сурово спросил он. – Чем тебе не угодила та крошка?
– Стукачка. Продала меня Марени.
– В другой раз прирежь, но не на людях. Мы не комедианты, а кошель… Долю мою давай.
Женька не возражала и спокойно отсчитала «герцогову долю». В кошеле оказалось немного, но ей все равно было приятно, что у нее есть собственные деньги. К концу прогулки у фехтовальщицы замерзли ноги, и она сказала об этом Кристиану.
– Да, сегодня сыро, – кивнул тот. – Ну, ничего, у Сивиллы всегда есть горячая вода в котле. Я лучше на побрякушки поскуплюсь, но не на дрова.
Вернувшись на квартиру, Тулузец усадил девушку на лежанку, после чего сам снял с нее обувь и чулки.
– Чулки тебе потеплей надо. Погоди, я сейчас вернусь.
Кристиан ушел. Табуретка и Жан-Жак принесли тазик с горячей водой, и Женька опустила туда ноги. Жан-Жак присел рядом. После смерти Робена мальчик стал служить Кристиану.
– Тулузец знатный поножовщик! – сказал он. – Его тута на пару с Художником боятся! Он не бьет, как Робен, а осерчает, так просто свалит в реку или кинжалом пырнет. В прошлом годе он так Винтуху свалил. Тот насилу выжил.
– А за что свалил?
– А Винтуха на стреме до ветру отошел. У него тогда дюже живот разболелся.
– А Робен? Он ведь тоже дрался неплохо, Чуму завалил.
– Форсу было много. Через это и кончился. Сама ж видала.
– Видала.
Вернувшись, Кристиан подал Женьке теплые чулки и присел рядом.
– У Кривой Берты купил. Глаза у нее нет, а вещицы отменные вяжет.
Женька погладила рукой мягкую шерсть чулка, а потом руку своего опасного защитника. Тепло передалось дальше. Тулузец обнял фехтовальщицу и поцеловал в шею.
– Жан-Жак, пошел отсюда, – через плечо приказал он мальчику.
– А Робен не прогонял.
Тулузец грозно взглянул смоляными глазами, и Жан-Жак убежал вниз. Жизнь с «волком» продолжилась.
Как-то Кристиан отсутствовал целый день, а когда вернулся, бросил на лежанку кошель с деньгами.
– Дело сделал, – сказал он. – Месячишко погуляем. Сейчас Герцогу долю отдам, и по лавкам сходим.
Женька не стала спрашивать, какого рода было это дело, но краем уха слышала, что будто что-то житейское, – жена решила убрать мужа и зажить на его деньги с любовником.