Жакерия, Кристиан и фехтовальщица возвращались в город отдельно от других. Земля была мерзлой, и возы шли быстро. Женька смотрела в спину Жакерии и снова чувствовала тошноту.
– Какой срок у тебя? – спросил Кристиан.
– Не помню. Кажется, третий месяц.
– Лицо у тебя плохое, потеряешь ребенка. Сивилла тоже говорит.
Женька действительно чувствовала себя очень плохо, и знахарка по ее приезде тотчас дала ей целебного пития и уложила на лежанку. К ней присел Табуретка. Кристиан отсутствовал, он был со всеми на дележе у Герцога. Мальчик сидел с девушкой, пока ей не стало лучше.
– Сивилла счас мамкину голову будет варить, – сказал он.
– Зачем?
– Герцог от «любовной болезни» лечится. Сивилла сказала, бабскую голову надо. Он ведь твою голову чуть не заказал. Я от Робена слыхал.
– У него что, здесь девок мало?
– Здоровую голову надо. Потом Сивилла ему сказала, что ты ребенка носишь, он и передумал.
Женька встала и вышла из дома, стараясь не думать о том, что будет делать знахарка с головой Маргариты. Она бродила по площади и слушала заунывные песни цыган, пока ее не нашел Жан-Жак и не позвал к Герцогу. У того сидели Проспер и Кристиан.
– Проспер считает, что Веселого Жана кто-то из дома подколол, – сразу начал о деле Герцог. – Говори открыто, они уже все знают.
– Это не из дома, это я.
– Как проверить?
– Это услышишь, когда дело начнут вести. Ведь у тебя есть свои люди в полиции?
– Может и есть. Что же они расскажут?
– Габриэль видела, как я Веселого Жана убила.
– Габриэль? Кто такая?
– Сестра Маргариты де Рошаль?
– Куда ж она после делась?
– Я ей сбежать помогла.
– Хм, супротив своих, значит, сработала?
– А кто бы тогда доказал, что я поручение твое выполнила?
– Хм, не глупо.
Герцог задумался и посмотрел на Проспера. Тот пожал плечами.
– Дело сделала, урона не было, ушли без помехи… Все чисто, Герцог.
– Что ж… когда узнаю все, тогда кликну, а сейчас иди. Тулузец, прогуляй ее, а то личина у нее, будто вот-вот кончится.
Кристиан повел фехтовальщицу в «Тихую заводь», где они пообедали. Клонило спать, но возвращаться к Сивилле Женька не хотела, – при воспоминании о манипуляциях старухи с человеческой головой девушку опять начинало тошнить. Они заночевали в «Красном чулке», а на квартиру вернулись только на следующий день. В доме ничем особенным не пахло, а высушенная и подкрашенная голова Маргариты де Рошаль стояла на одной из полок.
– Нутро я вынула для лечебного зелья, а остальное набальзамировала, – сказала, любуясь своей работой, знахарка.
– Зачем? – не в силах оторвать взгляда от белого вытянутого лица Маргариты, спросила фехтовальщица.