– Лабрю, это вы? Откуда? – спросила Женька, придя в себя.
– Господин де Санд порекомендовал меня Домбре.
– Из-за меня?
– Да. Хорошо, что я оказался здесь вовремя, – покачал головой врач и обратил к фехтовальщице взгляд, полный горечи. – Я же говорил, что возможно надорваться, сударыня.
– Да, досадно… Я не успею дописать «Записки».
– Я постараюсь продлить срок, – пообещал Лабрю.
Он действительно сделал доклад королю о состоянии здоровья фехтовальщицы и спросил три недели на ее восстановление. Тот согласился. Об этом девушке рассказал Генрих. Лицо его совершенно потемнело после того, как Женька потеряла ребенка. Он перестал даже что-либо говорить, а просто сидел и молча держал свою ускользающую возлюбленную за руку.
– Что в городе? – спросила фехтовальщица, чтобы хотя бы голосом заглушить ту невысказанную очевидную мысль, которая убийцей-невидимкой стояла возле ее изголовья.
– В городе шумно… Конде не успокаивается, и я боюсь, что король прикажет приблизить день казни.
Так и случилось, – три недели еще не закончились, как к Женьке в камеру явился один из судей и вновь зачитал приговор.
– Казнь состоится через два дня в восемь часов утра на Гревской площади. Вы слышите меня, сударыня?
– Да.
На следующий день под усиленной охраной на свидание к фехтовальщице пришел де Санд, и его долгое объятие чуть не нарушило в душе девушки то желанное равновесие, которое установилось в ней в эти последние два дня. При свидании присутствовал Эжен. Нормандец, как обычно, руководил охранниками, и было видно, как он доволен, что от него зависел теперь и его бывший хозяин.
– Я не дам тебе погибнуть, – шепнул Даниэль. – По пути на Гревскую площадь мы тебя отобьем.
– Нет, не смейте! У вас ничего не получится, сюжет заканчивается, и вам не дадут это сделать.
– Какой сюжет? Ты бредишь?
– Нет, я должна уйти. Не мешай мне, иначе ты погубишь себя! У тебя сын, Жули, школа… Прошу тебя, Даниэль!
– Я не буду спокойно смотреть, как тебя убивают.
– Свидание закончено, – прервал эти лихорадочные перешептывания Эжен. – Господин де Санд, покиньте камеру.
– Замолчи, щенок, а то пожалуюсь Домбре, и он выкинет тебя отсюда! Будешь снова с де Гардом налоги возить! А ну выйди за дверь!
Эжен в нерешительности застыл, потом развернулся и молча вышел.
– Прощай, – Женька поцеловала де Санда в губы, а потом предала ему рукопись. – Отнеси Монро. Это лучшее, что ты можешь сделать для меня.
Утром Домбре объявил о приходе священника. Увидев его, девушка слегка опешила. В темной сутане был тот, кого уже давно подспудно ожидала увидеть фехтовальщица, то есть, профессор Монрей.