Женька не плакала, она сжимала в руках замшевую перчатку, от которой исходил знакомый аромат, и долго смотрела на закрывшуюся дверь.
Глава, которой не было
«Жаль, – подумала фехтовальщица. – Этой главы не будет в моих «Записках». Все письменные принадлежности были у нее к этому времени забраны. Дениза приготовила девушку к последней ночи, потом обняла ее за колени и тоже ушла.
Фехтовальщица легла на кровать и неподвижным взглядом уставилась вверх. Перчатку Генриха она положила на грудь, и та, словно его оставленная рука, немного уменьшала ту боль, которая начала мучить ее сразу после его ухода. Болело где-то глубоко внутри и так физически ощутимо, что фехтовальщице стало казаться, что сквозь кожу вот-вот просочится кровь. Она не могла определить, от чего ей было больно больше, – от разлуки с Генрихом или от слов Монрея.
О том, что будет завтра, девушка старалась не думать. Чтобы хоть как-нибудь отвлечься, она слушала звуки, которые сейчас звучали особенно выпукло: переклички часовых, редкие шаги где-то далеко, тихое поскрипывание в дереве кровати… Незаметно она заснула. Ей снилась какая-то цветная страна с причудливыми животными и растениями. К ней подлетали яркие птицы и садились на плечи. Животные ложились у ног или играли в свои звериные игры. Она играла вместе с ними, ездила на синих быках, трепала за гривы красных львов и взлетала над лесами вместе с огромными многоцветными бабочками…
Утром фехтовальщицу разбудила одна из тюремных служанок, которые обычно собирали заключенных женщин перед казнью. Девушке дали умыться, сходить по нужде, помогли надеть платье и чепец, в который убирали волосы, чтобы оголить шею и облегчить работу палачу. Потом Женьку немного покормили и надели кандалы, которые полагались по протоколу.
Перед самым выходом к фехтовальщице зашел Домбре. Он принес ей кружку вина.
– Выпейте, сударыня. На улице еще прохладно, и вино приободрит вас.
Фехтовальщицу действительно немного знобило, то ли от утреннего сквозняка, то ли от холода кандалов, поэтому она не отказалась сделать несколько глотков. Это, однако, не помешало ей с удивлением заметить на пальце Домбре алмазный перстень, тот перстень, который она отдала Форгерону.
– Откуда у вас этот перстень, сударь? – тихо спросила она.
– А… это?.. Приобрел по случаю.
– Вам надо продать его, и лучше не здесь.
– Почему?
– Этот перстень из драгоценностей, которые были украдены у де Рошалей. Я отдала его Форгерону.
– Хм, да?..
Комендант быстро снял перстень и убрал его в кошель.
– Откуда он у вас на самом деле? – продолжала фехтовальщица. – Вам дал его Грегуар?