– Твой отец с ней встречался?
– Да. Это она была в сюжете матушкой Генриха де Шале.
– Почему же они не поженились?
– Боялся повторить прошлый опыт. Ему с детства не очень везло с «домашним очагом». Его мать, то есть, моя бабка не занималась домом. Все какая-то деятельность, комитеты, митинги. Она даже чуть коммунисткой не стала. Луиза тоже одно время бегала на ее собрания.
– А ты совсем не хочешь увидеться со своей матерью?
– Зачем? Она чуть не убила меня ради своих шоу, а потом, когда отец помешал ей сделать аборт, бросила. Как я могу хотеть видеться с такой матерью?
Глаза Эдмона сверкнули нехорошим огоньком, и он отвернулся. В разговоре образовалась довольно неприятная пауза и, чтобы ее не затягивать, Женька попыталась перевести разговор на другое, забыв, что это другое тоже не может быть приятной темой для ее собеседника.
– Я говорила вчера с Даниэлем, – сказала она.
– Данкур?
– Да. Твой отец предложил мне съездить на съемку «Фаворита».
– Опять он… – с досадой поморщился Эдмон. – Сочинитель!..
– Монсо дал мне эпизод.
– Даже не думай!
– Как не думать? В понедельник в два я должна быть на съемочной площадке.
– В понедельник выставка. Я заключаю договора и хотел бы, чтобы ты поехала со мной. Не думаю, что Данкур расстроится. Он не знает тебя так, как я.
– Эдмон…
– Что? – повернул к девушке напряженное отчего-то лицо молодой Монрей.
– … Хорошо, я поеду с тобой, – сказала фехтовальщица.
Из Булонского леса Эдмон повез девушку к своей тетке Сабрине. После смерти мужа она была владелицей художественной галереи. Сабрина представляла собой ту ветвь семьи Монреев, которая некогда оказалась под влиянием русской бабушки-эмигрантки Юлии, о которой упоминал профессор. С той поры младшие с ее легкой руки часто увлекались разного рода искусствами.
В галерею Эдмон заехал не только затем, чтобы показать Женьке полотна Ласаре, но и чтобы встретиться там с архитектором, которому были заказаны эскизы будущего ресторанчика. Архитектором оказалась женщина. Она была знакомой Сабрины и прообразом герцогини де Шальон. Эдмон заново познакомил с ней фехтовальщицу, а потом они все вместе посмотрели эскизы.
Ресторанчик был задуман, как небольшой замок в стиле барокко, и у фехтовальщицы опять чувствительно закололо в области поврежденной шеи.
– Это же… павильон де Жанси, – сказала она.
– Какой павильон? – не поняла Франсуаз.
– Жени видела нечто подобное в одной книге, – ответил Эдмон. – По-моему, получилось неплохо! Оставьте все, как есть, Франсуаз! Мы так и назовем его – «Дежанси». Ты не возражаешь? – посмотрел на Женьку Монрей.