– Мне немного надо.
– Я знаю.
В магазине фехтовальщицу ждал очередной сюрприз. Секцией женской одежды руководил Клеман, то есть, конечно, не сам Клеман Мишо, а его прообраз, причем такой реальный, что девушка не отказала себе в удовольствии как следует покапризничать. Клеману помогали две верткие помощницы в фирменных платьях – «Пакетта» и «Лизи», так что и здесь Женька не стеснялась и замотала обоих до смерти. Девушки совершенно сбились с ног, подбирая платья для спутницы месье Монрея. Вскоре от обилия вещей самой фехтовальщице стало плохо, и она попросилась на свежий воздух. Эдмон отправил машину с покупками на виллу отца, а сам повел девушку по городу.
– Хочешь, прокатимся по реке? – предложил он.
Женька, конечно, согласилась, и следующим знакомым лицом было лицо водителя речного трамвайчика.
– Де Гран? – улыбнулась она.
– Он давно водит эту посудину, – сказал Эдмон. – Я еще в детстве катался здесь с отцом.
Они взошли на борт и поплыли по реке, как обычные туристы. С рекламных щитов, развешанных на мостах, улыбалась глянцевая Виолетта.
– Модель, – кивнул на нее Эдмон, – Лицо фирмы «Де Флер». Парфюмерии, косметика.
– Вы знакомы?
– Да.
– Близко?
– Все когда-нибудь мечтают о моделях.
– А Катрин, Элоиза?
– Это, на самом деле, мои сестры, но двоюродные. Они будут у нас сегодня.
– А Элоиза… Это правда, что ты играл с ней в карты на раздевание?
– Да.
Что было дальше, Женька, как и в первый раз, спрашивать не стала.
Трамвайчик прошел мимо острова, на котором возвышалась громада Собора Парижской Богоматери. С левой стороны, щедро залитый июльским солнцем, приветливо сверкал окошками Лувр.
Прокатившись по реке, Эдмон и Женька вышли на берег и неторопливо побрели дальше, листая улицы, словно страницы старого дневника. В Лувре они нашли приемную короля, в которой Жанне де Бежар предъявили обвинение в убийстве д’Ольсино, потом зал, где в сюжете шел балет «Твари». Лувр давно уже не был королевским дворцом, но это не мешало Женьке чувствовать за рамами его картин совершенно реальную жизнь их персонажей.
Эдмон предложил съездить в Булонский лес. Павильона де Жанси там, конечно, не было, но его с успехом заменило летнее кафе, где уставшая пара отдохнула и слегка перекусила морскими деликатесами.
Женька попросила Эдмона рассказать о себе, что он сделал без особых усилий, а даже с готовностью, будто давно ждал подобного слушателя. Жизнь его, как и у фаворита короля, была, на первый взгляд, вполне благополучной – обеспеченный дом, забота отца и деда, лучший колледж, университет, теперь надежное дело, доставшееся в наследство. Он так же, как и де Шале, не был примерным мальчиком, конфликтовал с отцом, а его бурное студенчество не раз приводило в бешенство деда. С уехавшей в Америку матерью он так и не виделся, узнавая о ее успехах по журналам или телерепортажам. Об этом Эдмон говорил с иронической усмешкой и считал своей настоящей матерью няньку Луизу Лувье, которую ему в детстве взял отец и, которая впоследствии согревала жизнь не только сыну.