– Сын мой, – произнес епископ, – до сих пор лишь иерархия знала, что ты пока еще не верующий. Ты должен помнить, что тебе, как брату героя-Солнца, дали огромную привилегию. Будь ты кем-нибудь другим, тебя бы давно уже повесили. Но тебе дали месяц на то, чтобы убедиться в ложности твоих путей и испытать правду. Твой месяц еще не окончен, но я должен предупредить: держи язык за зубами и не пытайся распространять здесь ложные верования. Иначе срок будет сокращен. Я обеспокоен, поскольку я считал, что твоя просьба о работе была выражением желания принести жертву Матери Всех Нас.
– Вам сказала Арва?
– Да пребудет благословение с этой истинно набожной, да. Итак, обещаешь ли ты мне, что позавчерашний инцидент не повторится?
– Обещаю, – ответил Сарвант. Епископ не просил его прекратить проповедовать. Но отныне он будет кроток, как голубь, и мудр, как змий.
Через пять минут он забыл о своем решении.
Он увидел высокого и красивого мужчину в дорогой одежде, идущего к Арве. Она улыбнулась ему, поднялась и пошла с ним в кабинку.
Все дело было в улыбке.
Раньше она не улыбалась. Ее лицо было лишено выражения, словно вырезанная из мрамора маска. Сейчас, увидев эту улыбку, Сарвант ощутил, как что-то темное подступило изнутри. Оно поднялось из чресл, заревело в груди, вырвалось из горла, перекрыв дыхание. Заполнило череп – и взорвалось. Перед ним была черная тьма, и все звуки исчезли.
Он не помнил, как долго он пробыл в таком состоянии, но, придя частично в себя, обнаружил, что стоит в кабинете жреца-врача.
– Повернись, я сделаю массаж простаты и возьму материал, – донеслись слова жреца.
Сарвант автоматически повиновался. Пока жрец рассматривал стекло под микроскопом, Сарвант стоял неподвижно, как льдина. Снаружи; внутри же бушевало пламя. Его заполнила яростная радость, неведомая прежде. Он знал, что собирается сделать, но ему было наплевать. Он сметет любое существо или Существо, которое осмелится встать у него на дороге.
Через несколько минут он вышел из кабинета, ни минуты не колеблясь, широким шагом подошел к Арве, только что вышедшей из кабинки и собирающейся снова сесть у кариатиды.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной! – сказал он, не понижая голоса.
– Куда? – спросила она, но, увидев выражение его лица, поняла.
– А что ты мне тогда говорил? – спросила она презрительно.
– Это было тогда.
Он схватил ее за руку и потянул к кабинке. Она не сопротивлялась, но когда они оказались внутри и он задернул полог, она сказала:
– Теперь я знаю! Ты решил принести жертву Богине!
Сбросив платье, она экстатически улыбнулась, но глядела не на него, а вверх: