Биография Воланда (Шишкин) - страница 112
То есть если он стоял спиной к закату, то значит, смотрел именно на окна кремлевских построек и конкретно на Боровицкую башню Кремля. В момент завершения романа это была одна из двух башен (другая Спасская), через ворота которых происходил въезд кортежа Сталина. Поэтому внимание Воланда к Боровицким воротам символично.
Романный Левий Матвей выступает у Булгакова летописцем и стенографом Иешуа. Хотя сегодня такой всемирно признанный авторитет, как израильский археолог Шимон Гибсон, считает, что самым древним и аутентичным является Евангелие от Иоанна. Там содержится масса очень точных топографических названий, известных только современникам Иерусалима времен Распятия Христа. Но Булгаков избирает именно Левия Матвея.
Крыша РГБ выбирается не в связи с Вальпургиевой ночью, а с фигурой того, кто решил взорвать Кремль. Ведь именно отсюда и открывается самая впечатляющая панорама на эту цитадель русских царей.
Осенью 1812 года разрушителем Кремля стал Наполеон, для многих русских он антихрист и воплощение Сатаны. Он взрывал укрепления по традиции, что в Москве, что в испанской Валенсии, полагая, что разрушения укреплений ослабят обороноспособность врага, если представится возможность реванша.
В 1818 году здесь, на крыше с бельведером, появляется император Александр I вместе со своим тестем, прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III и его сыновьями-принцами. Они приходят сюда, чтобы увидеть панораму города после пожара 1812 года. Москва очень долго приходила в себя после погрома Наполеона и пожара. Отсюда и открывался вид на руины многих башен Кремля и его обгоревшие, а то и взорванные отступавшими французами здания. Отдав Москве три земных поклона, король Пруссии со слезами на глазах несколько раз повторил: «Вот наша спасительница».
Контекстуально властитель ада Воланд взирал с крыши дома Пашкова не только на исторический руинированный Иерусалим 1812 года, но и на актуальный в тот момент для него Иерусалим советский — Кремль 1937 года.
Как мы уже писали в предыдущих главах, начальник 9-го отдела ГУГБ СССР Глеб Бокий, прототип Воланда, в год начала сталинских чисток был снят с должности и арестован. Главным его обвинением, которое стали раскручивать следователи НКВД Али Кутеборов и Бельский, постепенно свелось к тому, что бывший глава Спецотдела и главный криптоаналитик готовил теракт в Кремле. И все его действия в этом направлении, так или иначе, были связаны с фигурой экстрасенса Александра Барченко.
Первая страница письма Барченко из частного архива Петровой-Пригожиной, адресованного ее деду А. Н. Петрову, где впервые упоминает о том, что он научный сотрудник лаборатории ОГПУ