Поэтому включение в текст романа истории именно с Гербертом Аврилакским указывает не только на отсеченную голову Берлиоза, но и на смерть А. В. Барченко, о котором Булгаков должен был быть наслышан от актера и режиссера второго МХТ Валентина Смышляева, имевшего с ним скандал. Это своеобразная форма криптомемориализации, пусть и спорного, но весьма яркого и осведомленного знакомого.
3
Но что же приводит Воланда и Левия Матвея к встрече именно на крыше нынешней РГБ?
Конечно, когда возникает вопрос об особенности этого места действия, можно было бы ограничиться и весьма тривиальным ответом, что Булгаков часто посещал Дом Пашкова, где находилась библиотека Ленина, и это будет правда[177]. Теперь в этих стенах находятся и рукописи самого Булгакова, и даже его запонки.
Но писатель обычно наделял локации символами, которые, как ему казалось, могли быть понятны посвященным. Он играл в исторические шарады, посылая привет эрудитам, которые понимают, почему сюда приходят Воланд, Азазелло и Левий Матвей.
Контекстуальность этого места уводит нас снова к 1929 году.
15 июня. Газета «Вечерняя Москва» сообщала: «В церкви-музее Василия Блаженного на Красной площади группа верующих до сих пор совершает религиозные обряды. Главнаука обратилась в Московский совет с ходатайством закрыть эту церковь для церковных служб, а здание полностью использовать как музей. Московский совет удовлетворил ходатайство Главнауки».
Булгаков знал, что храм Покрова на рву или храм Василия Блаженного — это созданный Иваном Грозным Иерусалим небесный, вместилище высшей справедливости и Божьего суда. Образ небесного Иерусалима впервые возникает в Откровении Иоанна Богослова (Откр. 21:10–21). Это особый благословенный город мира, в котором Божий народ будет вечно жить вместе с Богом.
А вот Иерусалим новый и земной был собственно Кремль. Разрушение этого Иерусалима в 1812 году французской армией носило не только сугубо военный, но и символический смысл.
«Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Мф. 24:2, 3) — сообщает нам евангельский Матфей пророчество Иисуса Христа. Вот почему визави для диалога с Воландом избирается именно евангелист Матфей: он такой же полноценный свидетель страстей.
То, что Воланд и Азазелло смотрят на Кремль, напрямую в тексте не говорится. Но вот что там написано: «Опять наступило молчание, и оба находящихся на террасе глядели, как в окнах, повернутых на запад, в верхних этажах громад зажигалось изломанное ослепительное солнце. Глаз Воланда горел так же, как одно из таких окон, хотя Воланд был спиною к закату».