1
Загадка происхождения Мастера оказалась не такой уж и простой. Она лежала в необычной плоскости, хотя литературные археологические раскопки требовали определенного направленного поиска. Он был бы труден и, скорее всего, привел бы к каким-то современникам автора. Над этим вопросом стоило поработать.
Итальянка Рита Джулиани писала: «В ранних редакциях романа главной была тема Христа и дьявола. Как известно, тема Мастера и тайной любви возникает лишь в третьей редакции, созданной в 1933 году. Со временем первоначальное тематическое ядро не отошло на второй план, однако расширилось: евангельский эпизод постепенно увеличился и разделился на три отрывка, перемежающиеся с частями, в которых излагается основное действие. Первый отрывок включен в повествование как рассказ Воланда; второй — как видение Ивана (находясь в сумасшедшем доме, он видит во сне часть истории, рассказанной в романе Мастера); третий представляет собой найденную рукопись — текст в тексте»[192].
Этими же поисками прототипа была увлечена и литературовед Галинская, писавшая: «А пока укажем на укоренившееся в литературоведении суждение о том, что прототипом Мастера послужили Булгакову: 1) он сам, 2) Иешуа и 3) Н. В. Гоголь. Последний — по той причине, что Мастер сжег рукопись своего романа и был по образованию историком»[193].
Прототип Мастера, как некто вполне конкретный, казался актуальным и тогда, и сейчас. Вот почему автор монографии вопрошала:
«Ведь как раз на вопрос Ивана Бездомного: „Вы — писатель?“, ночной гость (разговор происходит в психиатрической клинике), погрозив кулаком, сурово ответил: „Я — мастер“. Налицо какая-то загадка. Если мастер — не писатель, то кем же считает себя булгаковский герой»?[194]
Подсказка к этой булгаковской шараде пришла уже спустя год после выхода книги Галинской. И ответ этот был обескураживающим и нелицеприятным.
В послесловии к книге Якова Голосовкера «Логика мифа», вышедшей в 1987 году, оценивая «Сожжённый роман», литературовед Брагинская пишет: «Нельзя не обратить внимания на странную близость этого замысла и времени его рождения и замысла „Мастера и Маргариты“ М. А. Булгакова»[195].
2
История романа и, следовательно, «Биография Воланда» была бы неполной, если бы не возник один из буквально дьявольских поворотов сюжета, который при всех, как мы видели, ответвлениях ждал и совсем драматический пассаж: имеется в виду частичный плагиат, связанный с линией Мастера.
Эта тема оказалась на устах не в момент выхода первой более полной версии романа, а уже в эпоху перестройки, когда вскрылся один из важных фактов сличения сюжетной линии романа и произведения Якова Эммануиловича Голосовкера, философа, писателя и переводчика.